Оказывается, он помнил о каждом из нас, знал, где мы и кто мы. И однажды позвал нас в школу на сбор её первого выпуска, а это и был выпуск нашего класса.
Мы с радостью откликнулись на зов старого учителя, и со всех концов земли нашей съехались на старый степной хутор —в то место, где прошло наше школьное детство. Изменились мы, повзрослели…
Постарел и Пал Палыч. Но, странное дело, это оказалось только первым и чисто внешним впечатлением. После шумных объятий, после первых же слов старого учителя мы увидели перед собой прежнего Пал Палыча — испытанного и надёжного, любящего все живое в нашем степном краю. Как и в былые годы, он вдруг хитро подмигнул нам и заявил:
— А я, ребята, завтра на рассвете в Горелый гай отправляюсь.
Мы сейчас же включились в игру и заканючили:
— Па–ал Палыч! Возьми–ите и нас.
— Далеко. Пятки обобьёте.
— Не обобьём. Они у нас железные.
— Жарища. Сгорите на солнце.
— Не сгорим, мы калёные.
— В горле пересохнет.
— Мама квасу даст!
— Ну ладно! —сдался Пал Палыч. — По краюшке хлеба в торбу, на ноги кеды. И чур, не проспать. Сбор у моего крыльца.
Под общий хохот мы, великовозрастные дяди, — у многих уже свои дети в школу пошли— подхватили Пал Палыча и начали легонько и бережно качать. Он только кряхтел, но и виду не подавал, что ему все‑таки лучше было бы стоять потвёрже на земле.
На нашем сборе мы многое вспомнили. И выходило так, что все самое интересное и памятное в нашем хуторском детстве связано с Пал Палычем. Он настойчиво, но ненавязчиво будил и укреплял в наших ребячьих душах стремление к самостоятельным первооткрытиям. И неважно, что большинство наших «открытий» были давным–давно известны людям. Для нас они все равно оставались первооткрытиями. И я думаю, что никто лучше нашего Пал Палыча не умел радоваться и удивляться им.
Были у нас в классе сверхудачливые и очень способные открыватели природных тайн. Особенно везло Васе Коростылеву, Коле Буянову и Наташе Гончаренко.
Книга моя о них, о наших «открытиях», о Пал Палыче, прежде всего о нем, нашем чудаковатом и бесконечно дорогом и милом учителе.
В самые трудные годы, когда из ничего, на голом месте, приходилось создавать школу, он директорствовал в ней. Но бремя власти угнетало нашего Пал Палыча. И он уже хорошо налаженную школу с превеликим облегчением передал новому директору, а сам остался завучем по внеклассной работе, сохранив за собой любимую биологию. Но и этого Пал Палычу показалось много. Легко и радостно уступил он место завуча своему молодому коллеге и по «служебной лестнице» спустился ещё на ступеньку ниже. Оставаясь признанным и уважаемым всеми биологом, он с четвёртого класса стал нашим классным руководителем. И теперь уже до конца, до аттестата зрелости, мы прошагали свою школьную дорогу (вместе с дорогим нашим Пал Палычем.
