Поклонитесь колымскому солнцу - Гавриил Семёнович Колесников

Джек Лондон многим из нас помог стать разведчиками. Редкий из колымчан равнодушен к этому американцу. Не знаю, есть ли еще где на карте мира его имя, а у нас, на Колыме, озеро Джека Лондона плещет голубой волной в каменной чаше высоких гор. Первый географический памятник воздвигнут талантливому писателю колымскими геологами. Это дань нашего уважения певцу северной романтики.

Но вот дело-то какое: все труды и мытарства наши в поисках золота — это ведь яростный спор с Джеком Лондоном.

Все мы ходили по золоту, видели и перевидели его. Кстати говоря, оно очень невзрачно на вид. Неопытным глазом не сразу и разглядишь отмытые золотые крупинки в бороздке лотка. Не однажды находил и я самородки. Раз даже нашел их целое гнездо; ударом кайла отщепил мерзлотную лепешку размером в две ладони, а под ней — гнездо самородков, больше часа в шапку собирал.

Не скажу, что я остался равнодушен к этой находке. С увлечением выковыривал из оттаявшей земли сгустки и капли тусклого желтоватого металла.

Но у меня ни разу не возникло желания стать хозяином своей находки, меня не лихорадило при мысли, что вот один удар кайла сделал меня богатым человеком, ни от кого не утаивал я самородков, не жалел, что по праву первооткрывателя не «застолблю» кусок ничейной земли, как оказалось, густо перемешанной с золотом. Так что же тянуло нас на Север, что так привязывало к нему при полном, я бы сказал, естественном нашем бескорыстии?

Видимо, в самих человеческих генах заложена тяга к неведомому и невиданному, тяга к поиску.

Доброе это свойство под воздействием нелепой и темной социальной среды деградирует в отвратительное стяжательство, рождает в жизни и в искусстве мужественных, волевых, но… опустошенных героев. Такие они у Джека Лондона, Брет Гарта, Мамина-Сибиряка, Вячеслава Шишкова. Писатели — крупные, а герои их — нет! Страшно и больно за человека, если смыслом его жизни становится золото…

Когда это было? Ой, давно! Почти четыре десятилетия минуло с того времени…

Итак, выбор сделан. Самолет уже не вернется. Чуточку щемило сердце при мысли, что много лет не увижу я «материка» — как говорят на Колыме, хотя Колыма и есть самый коренной материк. Далеки и недоступны теперь и Художественный театр, и Третьяковская галерея, и ласковые Воробьевы горы, и уютные Арбатские переулки. Всему этому я предпочел край света!

Северо-восточный угол Азии не только на карте представляется краем света. Это действительно грань, дальше которой живому двигаться некуда. Да в этом крае и не особенно охотно приживается живое. Здесь все не в меру. Невообразимо богаты недра. Но как цепко держится за свои богатства вечномерзлая земля! Неукротимые горные речки, такие бурные в половодье, вымерзают до основания зимой. Нежные, прозрачно-акварельные краски служат каким-то издевательским фоном для страшных метелей, диких ветров, непереносимых морозов. В короткое и знойное лето почти не заходит солнце, а в бесконечно длинные зимы никогда не бывает светлее, чем на Дону в сумерки.