Он снова улыбнулся, пытаясь скрыть свою гордость за созданное под лёгкой иронией:
— Можете и без оговорок. Мы вымостили тротуары плитняком и осветили улицы большими электрическими шарами. Ночью отсюда открывается феерическое зрелище. Мы даже построили в парке парашютную вышку.
Да! Всего три года назад нам удалось обнаружить здесь месторождение касситерита. Оно оказалось очень богатым. В неглубоких бороздах, прямо под растительным слоем, залегали пласты песков с таким богатым содержанием оловянного камня, что казались чёрными от обилия его кристаллов.
Ещё более сильные включения касситерита вклинивались в первозданные породы, которыми был сложен этот горный массив.
Слов нет, богатое месторождение, и все‑таки я бы никогда не подумал, что наше открытие послужит началом такого кипучего труда.
Все было изрыто штольнями, траншеями, шахтами. Нитки бремсбергов и мотовозок поблёскивали отполированной сталью рельсов.
Геометрически строгим каскадом сбегала по северному склону сопки обогатительная фабрика.
Мы стояли на самой макушке. Как и тогда, массивные колонны останцев украшали её. Вероятно, миллионы лет трудилась природа, чтобы изваять такое чудо. И. ветер, и влага, и тепло, и холод, и неустанная работа миллиардов бактерий, и сложнейшие химические реактивы, изготовленные в богатейшей лаборатории природы, —все было использовано ею для своей скульптурной работы. И миллионы лет этих усилий запечатлены сейчас в двух розоватых монументах причудливой формы, испещрённых беспримерно богатым орнаментом и окрашенных по розовому фону черно–зелёными пятнами истлевших и вновь возникающих лишайников.
— Эти останцы изумительно красивы!
— Да… Но они были бы просто очаровательны, если бы эта бестолковая природа сообразила расположить их метров на двести западнее.
Мой спутник взглянул на меня и вдруг рассмеялся, весело, лукаво, откровенно:
— Я уверен, что останцы вас очень растрогали. И… это беда геологов. Ваши головы всегда забиты какими‑нибудь геолого–философическими фантазиями.
— Вы почти угадали. Только почему фантазиями?! Я думал о том, что природа умеет создавать вещи прочные и незабываемо красивые. Как вот эти останцы. Только’очень медленно.
— Вот именно, очень медленно.
— Но зато и очень прочно.
— Ну, этого я пока ещё не знаю.
Мне показалось, что последнюю фразу мой собеседник произнёс е оттенком незлой насмешки…
Тревожные свистки со всех концов площадки прервали нашу беседу. Забегали люди с озабоченно–серьёзными лицами. Временами они кричали, как бы желая усилить тревогу:
