Белая западинка. Судьба степного орла | страница 2
Человек — главный герой и второй книги Г. Колесникова «Судьба степного орла», рассказывающей о природе донского края, об удивительных открытиях, которые делают в ней сельские школьники и их учитель, верный и добрый друг Пал Палыч. И неважно, что большинство этих «открытий» давным–давно известно людям. Ребята умеют удивляться и радоваться всему по–новому.
И здесь нельзя не отметить одну из основных особенностей писательского таланта Г. Колесникова: он сам сохранил в себе способность удивляться миру и умеет заставить своих героев и читателей снова и снова испытать радость этого удивления.
Рассказы о Севере и о Доне во многом автобиографичны, но даже мало искушённые в литературе читатели, как правило, знают, что в художественном произведении нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем, от лица которого ведётся рассказ. Поэтому нет ничего странного в том, что в «Белой западинке» читатель видит рассказчика взрослым человеком, а в «Судьбе степного орла» — мальчишкой.
В рассказах Г. Колесникова есть ещё один герой — это природа. Писатель учит нас не только знать и любить её, но и бережно охранять, разумно преобразовывать, ибо она принадлежит всем: и нам, и тем, кто придёт после нас.
Владлен КОТОВСКОВ
БЕЛАЯ ЗАПАДНИКА
Рассказы о таежном друге
Я СНОВА СТАЛ БЫ РАЗВЕДЧИКОМ
Долгие годы я жил и работал на Колыме, вдоль и поперёк исходил её мхи и болота, излазил сопки, не однажды сквозь летние заросли и зимнюю пургу продирался с товарищами её тайгой.
Мы честно и много, часто невыносимо много, работали: разведывали недра, валили лес, добывали золото и олово.
Но и лес, и недра, и золото — это было потом. Сначала надо было одолеть сам этот ледяной и уже с первых шагов казавшийся неприступным край. Для меня навсегда остался символом его одоления Яблоновый перевал… Откуда из тайги к побережью ни ехать, а этого перевала не миновать. У колымчан с ним особые счёты. Говорили, был он настолько тяжёл, что его не всегда могли осилить даже опытные каюры на крепких оленьих упряжках.
У меня хранится от тех лет безымянная запись. Собирая факты о пионерах, первопроходцах края, я не удосужился запечатлеть в блокноте их имена. Беспечны мы были тогда к памяти своих товарищей. Вот эта выписка из дневника неизвестных героев:
«Дороги через перевал не было. Наверху дула позёмка. Неся на спине груз, люди шли гуськом по глубокому снегу и ступали след в след. На месте, где должны были стоять палатки партии связистов, мы увидели ровную снежную пелену. В одном месте прямо из снега шёл дым. Оказалось, что здесь из‑под снега торчит кончик трубы, выходящей из одной палатки. Люди были погребены под снегом. Наши рабочие, у которых воспалились глаза от яркого снега и солнца, остались здесь отдыхать, а мы вдвоём отправились дальше. Шли по хребтам сопок, без лыж. По твёрдому насту это было нетрудно, но когда переходили через распадки, проваливались по пояс. Тогда мы брали в руки ветки стланика и ползли, упираясь ими в снег. На обратном пути мой товарищ ослеп. Глаза у него слезились, а веки опухли. Тогда я пошёл вперёд, а он двигался сзади, держась за конец палки, которую мы вырезали в тайге. Было трудно, но мы дошли…»
