– Самолет точно был в норме?
– Да, сэр. – В голосе Толивера звучит сталь. – Загляните в мой отчет. Следственный комитет обнаружил поломку конструкции на взлете, в свете случившегося поспорить не могу, но по данным внешнего осмотра самолет был в полном порядке. Плюс двигатели совершенно новые – налет меньше двадцати часов.
Бедекер кивает.
– Китт, а Дейв не говорил ничего необычного?
Толивер хмурится, вспоминая.
– Во время проверки? Нет, сэр. Хотя… он пошутил насчет… м-м… орального секса с курицей. Вроде и все.
Бедекер усмехается и задает новый вопрос:
– У него был багаж?
– Да, сэр. Летная сумка и здоровенная коробка.
– Коробка?
– Так точно, сэр! Я уже рассказывал полковнику Филдсу и остальным.
– Расскажите теперь мне, – просит Бедекер.
Толивер закуривает.
– Особо и рассказывать нечего, сэр. Я ходил в дежурку за курткой, а когда вернулся, конгрессмен Малдорф выгружал коробку из машины.
– Говорите, большая была коробка?
Толивер показывает руками размер примерно два на два фута.
– Дейв положил ее в грузовой отсек?
– Нет, сэр. Привязал к заднему сиденью.
– Как следует привязал? – уточняет Бедекер. – Не могла она слететь в пути?
– Никак нет, сэр! – отчеканивает Толивер. – Привязано было на совесть.
– У заднего сиденья были подлокотники?
Толивер качает головой.
– Откуда бы им взяться?
– А у кресла Дейва?
– Да, – отвечает Толивер, а в глазах читается неприкрытое «Конечно, тупица!»
Бедекер делает пометку в блокноте.
– Дейв говорил про содержимое коробки?
– Так точно, сэр! – ухмыляется Толивер. – Сказал, что там подарок его сынишке на день рождения. Я еще спросил, сколько лет мальчугану, а конгрессмен улыбнулся, мол, через две недели исполнится минута. Его жене поставили срок седьмого января.
– А что за подарок, он не уточнил?
– Никак нет, сэр. Я его поздравил, и мы стали готовиться к вылету.
Бедекер закрывает блокнот и протягивает руку:
– Спасибо за помощь, Китт. Вспомните еще что-то, майор Мунсен знает, где меня найти.
– Вас понял. – Толивер собирается уходить, но вдруг останавливается. – Полковник, было еще кое-что странное, я докладывал комитету. Может, вы уже слышали, но мало ли.
– Что именно?
– Ну, я убирал трап и, как всегда, пожелал конгрессмену Малдорфу удачного полета, а он ухмыльнулся и говорит: «Спасибо, сержант. Будем надеяться. Как-никак последний раз лечу». Тогда я значения не придал, а после задумался. Как вы считаете, к чему бы эта фраза?
– Не знаю, – отвечает Бедекер.
Толивер кивает, но уходить не спешит.
