Сначала посчитал твою выдумку с костюмом даже забавной. А теперь до меня дошло, что ты совсем другого добивался… Ты оскорбить нас хотел таким образом!
— Понимайте как хотите, сенатор. Не я выдумал дядю Тома с его жалкой хижиной, это вы, белые, хотели превратить нас в таких, как он. И если догадались, что я хотел ткнуть белых носом в их собственное дерьмо, то вы абсолютно правы, сенатор!
— Дешевый трюк, Линкольн. Но хуже всего то, что ты меня используешь, и мне это совсем не нравится.
— И буду использовать. Любого употреблю, чтобы добиться того, что мне нужно, — бесстрастно заявил Эбон.
— Даже твоих собственных людей, так? И слово «мне» здесь ключевое, так? Тебе лично нужно!
Эбон впервые выдал скрываемое доселе раздражение:
— По-моему, вы злоупотребляете нашей дружбой, сенатор! Вы же не в сенате на трибуне, где ваша неприкосновенность позволяет болтать что угодно!
— а кто секунду назад разглагольствовал о правде? — издевательским тоном поинтересовался Сент-Клауд. — Я всегда принимал тебя за искреннего человека, но теперь в этом совсем не уверен. Может, для тебя нет ничего святого, и ты просто ловчила на самом деле?
Неожиданно для всех Эбон дал волю обычно тщательно сдерживаемой ярости. С откровенной угрозой в голосе он выкрикнул:
— Только без оскорблений, Мартин! Со мной никто не смеет так говорить, тем более какой-то клейстер долбаный!
В этот момент музыка, к которой Джим Боб уже попривык и воспринимал как ненадоедливый фон, внезапно смолкла, и последние слова Эбона прозвучали неожиданно громко и внятно. Настала мертвая тишина.
Между Эбоном и сенатором Сент-Клаудом протиснулся высокорослый и широкоплечий парень в сером свитере.
— А ну не выражаться, приятель! Все-таки с сенатором Соединенных Штатов разговариваешь.
Эбон хотел было отмахнуться от него, но здоровяк стиснул его руку огромной ладонью.
— Убери лапы! А то пришибу! — Эбон зло выдернул руку.
— Валяй, смельчак, попробуй. Хоть сей момент.
Все произошло так быстро, что Джим Боб даже не успел вмешаться. Однако сейчас одного только взгляда на взбешенного Эбона было достаточно, чтобы он понял, что надвигается драка. Пора растаскивать.
Однако пока Джим Боб раздумывал, сенатор Сент-Клауд придержал парня за плечо.
— Остынь, Брет, — успокаивающе улыбнулся он. — Просто дружеская беседа.
— По мне, даже слишком…
— Это что еще за фрукт, Мартин? — вызывающе осведомился Эбон.
— Неужели не узнаешь? Брет Клоусон, фаны зовут его Медвежьи Когти. Лучший игрок в Национальной футбольной лиге.
