Свадьба было продумана до мелочей. Собрать в Лондоне всех рабочих, арендаторов и фермеров из поместья невозможно — не хватит места, поэтому на венчание в церкви Святого Георгия должны прибыть несколько представителей из их числа.
Для остальных на лугу у поместья установят большой шатер, где накроют столы и устроят танцы.
Это означает, что если герцог с молодой женой сразу после приема на Парк-Лейн отправятся в Равенсток-холл, они успеют принять не только гостей в городе, но и поздравления от всех обитателей поместья.
Там герцог произнесет короткую речь, в которой поблагодарит всех собравшихся, а затем объявит о фейерверке, который начнется ровно в полночь.
Первую брачную ночь молодожены проведут в Равенсток-холле, и герцог считал это очень удачным решением — начать семейную жизнь в своем родительском доме.
Раньше он никогда не задумывался над тем, что у него нет наследника, но теперь все чаще думал о том, как прекрасно будет иметь сына, рожденного в браке, в котором супруги любят друг друга так нежно и искренне, как они с Клеодель.
Вечером накануне свадьбы герцог и Клеодель были на балу в Девоншир-хаусе. Они вышли в сад, присели на скамью, и герцог попросил свою невесту:
— Скажи, что любишь меня.
— Всей душой, — ответила ему Клеодель.
— Эти слова будут вечно жить в моем сердце.
Он даже написал стихотворение, в котором воспевал достоинства невесты. Стихи он намеревался отослать в дом Седжвиков вместе с большим букетом ландышей.
Герцог решил, что именно эти цветы больше всего напоминают ему Клеодель с ее хрупкостью, нежностью и чистотой. Кроме того, ландыш называют «юным» цветком, потому что он никогда не распускается полностью, как, например, та же роза.
Герцог уже заканчивал письмо любимой, когда в комнате вновь появился мистер Мэтьюс.
— Что на этот раз, Мэтьюс? — спросил герцог.
— Прошу прощения за то, что осмелился снова побеспокоить вашу светлость, — ответил мистер Мэтьюс, — но прибыла вдовствующая графиня Гластонбери. Думаю, вы пожелаете видеть ее светлость.
— Разумеется! — стремительно вскочил из-за стола герцог. — Но я не знал, что бабушка приезжает в Лондон.
Оставив на столе недописанное письмо, он прошел из библиотеки в гостиную, где его дожидалась бабушка по материнской линии.
Даже в свои восемьдесят вдовствующая графиня держала спину прямой, а при взгляде на ее лицо нельзя было не догадаться, что в юности она была ослепительно красива.
Волосы графини были белыми как снег, лицо покрылось морщинами, но его черты, тем не менее, были мягкими и приятными.
