Я поручил Хлое «позаимствовать» его. Чтобы можно было снять копию. Именно об этом я и просил ее по телефону в тот день, когда сделал ей предложение, — а потом она собиралась уволиться со службы, да и правильно, в разведке не слишком жалуют сотрудников, которые выкрадывают бумаги. Однако «операция» прошла гладко, а через пару дней мы вернули досье на место.
Пока мы делали копии, адвокат Тесс занимался прошлым Мюррея и обнаружил несколько любопытных деталей — что он был судим за кражи и драки, что у него имелась бывшая жена, с которой он забыл развестись, когда в 1936 году бежал из Ирландии, оставив за собой хвост неоплаченных долгов. Мы быстро разыскали эту женщину, и она — что было крайне важно — согласилась дать показания, что Мюррей неоднократно ее избивал.
Ее показания плюс показания Тесс и свидетельство о частичной невменяемости в момент совершения преступления должны были убедить суд, что она совершила преступление в целях самозащиты, и тем самым спасти ее от высшей меры. Но у меня была в запасе еще одна карта, и вот одним дождливым июльским вечером я договорился о встрече с Арнотом. Чтобы разыграть ее.
Последний раз мы с ним виделись в Скэмптоне, в день королевского визита. Арнот не растерял своего очарования.
— Ах, Кредо! — воскликнул он, когда я вошел в переполненный бар. — Вот и ты, старый зануда. Ну и погодка нынче, а? Дай-ка я возьму тебе выпить. — Глянув на пустые стаканы, я понял, что сам он в этом смысле уже немало продвинулся. Оно и к лучшему. Я позволил угостить себя пивом и предложил перебраться за столик в углу.
— Зачем? — вытаращился он. — Опять за старое?
В определенном смысле так оно и было, правда, он не сразу это понял.
Я объяснил все очень спокойно. Постепенно он понял суть. И как понял, быстро протрезвел.
— Какого черта… — прошипел он, когда я достал из портфеля копию досье. — Откуда ты его выковырял?
— В основном — из собственной памяти. Я сел, мысленно его перелистал и написал заново. А еще — из заранее снятых копий.
— Так закопай все это обратно. Речь идет о сверхсекретной информации. Обладать ею ты не можешь. Пользоваться — тем более. Уж всяко не в суде, Кредо. Я тебе уже об этом говорил.
— А я и не собираюсь пользоваться ею в суде. Я продам ее газетчикам.
Это его проняло.
— Что? Ты не посмеешь.
С формальной точки зрения я еще был офицером ВВС, а он был старшим по званию. Но оба мы были в штатских костюмах и сидели на нейтральной территории.
— Почему не посмею? Только представьте себе заголовки: «УБИТЫЙ В 617-й ЭСКАДРИЛЬЕ БЫЛ ПЬЯНИЦЕЙ», или «РАЗРУШИТЕЛЬ ПЛОТИН — ДВОЕЖЕНЕЦ», или, — тут я понизил голос, — «БЫЛ ЛИ УБИТЫЙ ГОЛУБЯТНИК ШПИОНОМ?»
