Лагерь в Сирии? Ничего об этом не знаю.
Убийства? Его использовали. Зачем ему кого-то убивать? Он не интересовался политикой, никому зла не желал.
Покушение на папу? Он никому зла не желал. Папу он любил как своего отца.
— Тогда зачем он в него стрелял?
— Не знаю, — пожимает плечами Аднан. — Брат не знал, кем был папа. Это был план Божий. И ведь его использовали…
Я не выдерживаю.
— Раз он всех любил и всем желал добра, то зачем стал террористом?! — спрашиваю я со злостью.
С Аднана довольно таких вопросов.
— Я же говорю, его использовали. Он никому зла не желал, — повторяет он и будет повторять бесконечно. Напряжение между нами достигает опасной черты. Дальнейшие расспросы о прошлом Али Агджи бессмысленны.
— А какой он сегодня? — спрашиваю тогда я. Но в этот самый момент дети, которые до сих пор хихикали в прихожей, наконец отваживаются переступить порог комнаты. Первым вбегает четырехлетний Иса, по-турецки Иисус, сын Аднана. Иса забирается к отцу на колени и тянет его за нос. Следом за ним входят девочки: темноволосая Мерием и голубоглазая Дениз (это от прабабушки, та тоже была голубоглазая).
Аднан обнимает детей. Щекочет девочек, Ису теребит за ухо. На несколько минут он совершенно забывает о брате, папе, польском журналисте и вопросах, на которые ему тридцать лет приходится отвечать, хотя это вовсе не он стрелял в папу, не он ездил в лагеря в Сирии и не он убивал турецких журналистов. На мгновение он видит только своих любимых детей, которые залезают ему на голову, тянут за волосы и растягивают заношенный свитер.
— О чем я говорил? — спрашивает он через минуту, совсем сбитый с толку. А я уже и сам не помню, о чем собирался его спросить.
19:00. Абди Ипекчи, известный турецкий журналист, главный редактор крупной газеты Milliyet, борец за права человека и приверженец левых взглядов, возвращается домой. Уже близко, ему осталось только въехать на горку.
В Стамбуле еще осталось немного снега, и машину вести нелегко. Внезапно кто-то подбегает к машине. Оружие. Пять выстрелов. Ипекчи умирает на месте. Убийцы убегают.
Пять долгих месяцев они остаются безнаказанными. Никто их не видел, полиция даже не знает, где искать. Как-то раз в комиссариат неожиданно звонит анонимный информатор: убийца — Мехмет Али Агджа, сейчас он в ресторане на Босфоре.
Агджа действительно сидит на набережной. Не оказывает ни малейшего сопротивления полиции. Он попадает в тщательно охраняемую тюрьму Картал в предместьях Стамбула. Начинается процесс.
