— А что бы ты предпочел: чтобы я тебе помог, даже если я разобью посуду, или сделать все самому, и посуда останется целой? А я пока посижу за столом, очень аккуратно, ни к чему не прикасаясь, и расскажу тебе тем временем пару новых шуток.
— А что бы ты предпочел: отправиться в гараж и бродить из угла в угол, заплетенные большими и страшными пауками, или спуститься в подвал и взглянуть, не попалось ли что-нибудь крупное в мышеловки?
— Фуууууу… — Малыш картинно вздрогнул и продолжил помогать с тарелками.
Минут через пятнадцать, когда Скотт насыпал моющее средство в посудомоечную машину, он услышал, как спускается жена.
Он посмотрел на нее и тихо присвистнул. Длинные волнистые волосы Лори рассыпались по плечам. Цвет платья — корица, так она его называла, — подчеркивал их. Ее глаза сияли, лицо завораживало. Правильно подобранное платье преобразило жену. И, наверное, ее красила беременность. Лори действительно стала более покладистой, не только в ее отношениях с Куртисом, но и вообще. У нее даже разгладились жесткие складки у рта и висков, по которым раньше можно было определить разочарование, недовольство или обиду жены. Временами эти эмоции еще проскальзывали в звуке ее голоса, но больше не оставляли след на лице.
Скотт был рад, что она предпочла консервативным маленьким сережкам, которые всегда носила на работу, другие — крупные, в форме слезы, купленные год назад на ювелирной выставке. Эти сережки были длинные, даже драматичные. Ему казалось, что в них Лори выглядит необычно, модно и сексуально.
Женщина знала, как муж относится к серьгам, поэтому надевала их на каждое вечернее свидание и оставляла, даже когда они занимались любовью. Правда, в последнее время, когда она их надевала, все обычно заканчивалось поцелуем в щеку и они оба отворачивались к стенке. Но сейчас его сердце екнуло.
— Ух ты! — Скотт подошел к жене и убрал прядь волос, упавшую ей на лицо. — А в этот ваш книжный клуб мужчин пускают? Просто так, посидеть, посмотреть.
Лори засмеялась и повернулась с Куртису, который стоял у мойки и драил кастрюлю, в которой готовилась лазанья.
— Пять страниц сегодня, хорошо?
Куртис поднял голову и кивнул безо всякого энтузиазма.
— И математика. А потом душ!
Куртис открыл было рот в рвущемся протесте…
— Да, я все знаю, это жутко несправедливо!
Лори подошла, обняла малыша и поцеловала его, быстро скользнула губами по щеке мужа и пошла к выходу.
— Увидимся позже, мои два дорогих мужчины! И одному из вас лучше спать к тому времени, как я вернусь!
