— Нет, нет, Полина Семеновна, никак не могу. Дела, знаете, целый колхоз на шее висит. И так, почитай, сутки как отсутствую. Мало ли что случиться может, — твердо, с почтительной вежливостью отказывался Гвоздов, натягивая черной дубки полушубок с серым каракулевым воротником.
— Ах, жалость какая, — хлопотливо суетилась Полина Семеновна. — Хоть бы детишкам вашим подарить что. Может, конфеты остались, — загремела она ящиком комода. — Да нет, как на грех, все вышли.
— Не надо, не надо, ничего не надо, — отмахнулся Гвоздов. — Я уж накупил им подарков, в обиде не будут.
— Какой человек, какой человек, — распевала Полина Семеновна, когда Листратов, проводив Гвоздова, вернулся в столовую. — Душевный, отзывчивый, прямой. И тебя он так уважает, так ценит, только и говорит все про тебя и про тебя.
— Ну, ладно, ладно, спать пора, — недовольно проговорил Листратов.
— Да ты чаю-то хоть выпей. Мед же такой изумительный. Целый жбан Алексей Миронович привез.
— Что?! — побагровев от неожиданности, крикнул Листратов. — Какой жбан, какой мед?
— Пчелиный, самый настоящий, с липовых цветков, — нисколько не смутясь, спокойно сказала Полина Семеновна.
— Что, может, и ветчину, и яйца тоже Гвоздов привез?
— И ветчину, и яйца, и мешок крупы первосортной…
— Да ты что? — взревел, подскакивая к жене, Листратов. — Ты в уме или совсем ополоумела!
— Я-то ничего, а ты вроде того, — густым басом, предвещающим Листратову начало обычной бури, отпарировала Полина Семеновна.
Задыхаясь от гнева, Листратов, чтобы не броситься на жену, врезал ногти в ладони и намертво стиснул зубы.
— А ты что, — перешла на привычный в ссоре визгливый крик Полина Семеновна. — Думаешь твоими пайками, хоть они и начальнические, прожить? На них с голоду опухнешь и детей переморишь. Все люди как люди, достают, где удается, а он, чистюля, размазня, целыми днями по колхозам носится и крохи продуктов для семьи не привезет. Кто только выдумал тебя на мою голову!
— Прекрати немедленно, — страшным шепотом выдохнул Листратов и, чувствуя, как в груди разгорается жгучая боль, пошатнулся.
— Ваня, Ванечка, — пролепетала Полина Семеновна, подхватывая падавшего мужа.
