– Да, нездешний. Я из Вустершира.
– Никогда не бывал там. Я вообще нигде не бывал дальше Темпл-бара[6].
Я кивнул, стряхивая с носа соломинки:
– А ты хорошо знаешь его величество?
Он пожал плечами:
– Если можно хорошо знать короля, то да. Он сюда много раз приходил. Он любит животных и ненавидит сидеть взаперти. Его светлость герцог всегда заставляет… – Он оборвал сам себя и насупился. – Нечестно так допытываться.
– Да я просто спросил, – улыбнулся я. – И подумай: кому я расскажу? Я ведь не такая уж важная персона. Мне очень любопытно, как это подручный конюха встречается с королем?
– Я не просто подручный конюха. Я много чего могу.
Он поджал губы и смерил меня оценивающим взглядом, прикидывая, стою ли я его откровений. Было видно, однако, что ему очень хочется поделиться с кем-то: как и я, он явно рос в одиночестве.
– Ты сказал, королю не по нраву сидеть взаперти, – напомнил я.
– Да, Эдуарду, ну, в смысле королю, ему всегда надо что-то там учить или писать или встречать каких-то людей, до которых ему нет дела, – вот он и сбега́л время от времени сюда ко мне. Или, скорее, к собакам и лошадям. Я ведь присматриваю за ними. А он любит своих животных.
– Ну да, – рассеянно ответил я и подумал о Елизавете.
О страхе, который отразился на ее лице во время речи герцога. Мне хотелось прямо-таки забросать мальчишку вопросами, но приходилось сдерживаться. Возможно, он видел короля совсем недавно. Беседовал с ним. Что же еще ему известно?
– А он часто бывал здесь, на конюшнях? – осведомился я.
Даже если он немного преувеличит свою значимость для короля, это будет заметно. Перегрин ничуть не смутился и пожал плечами с безразличием простолюдина, привыкшего не интересоваться делами знати.
– Раньше, бывало, приходил чаще, а теперь его давно уже не видно. Наверное, герцог запретил. Эдуард как-то рассказывал, что герцог не позволяет ему водиться со слугами. А может, он совсем заболел. В прошлый раз здесь он кашлял кровью, мне пришлось бегать за водой. Хорошо хоть у него теперь есть эта старая сиделка, присматривает за ним.
– Сиделка? – Без всякой на то причины я ощутил покалывание в затылке.
– Да, она приходила как-то с подписанной бумагой от его светлости забрать спаниеля Эдуарда. Старая женщина, она еще хромала. Но пахло от нее приятно, какой-то целебной травой.
Под моими ногами была твердая почва, но в эту секунду стены конюшни поплыли перед глазами, словно я стоял на палубе галеона в шторм.
– Травой? – переспросил я и невольно добавил: – А какой?
