Здесь обстановка благоприятствовала Лжедмитрию. Страшный голод, свирепствовавший в России с 1601 по 1603 г., привел не только к гибели огромного числа ее жителей, но и к резкому усилению разбойничьих шаек, в первую очередь за счет беглых или отпущенных господами на волю холопов. Однако среди разбойников, искавших зачастую простого пропитания, были и крестьяне и даже знатные дворяне: в боярском списке 1603–1604 гг. с пометами «в тюрьме в розбое» записаны владимирец Ю. К. Окинфов и кашинец В. М. Свиблов[37]. Беспрецедентное увеличение числа «разбоев» вынудило регулярно посылать в ряд уездов Центральной России особо назначенных дворян — сыщиков, которые должны были возглавлять создававшиеся на местах отряды для борьбы с грабителями.
В 1603 г. защиту Москвы от обнаглевших шаек поручили воеводе И. М. Бутурлину, а всю столицу в мае разделили на двенадцать оборонительных секторов, каждый во главе с боярином или окольничим. В сентябре (между 9 и 15) окольничий Иван Федорович Басманов выступил против отряда главного предводителя этих холопов Хлопка Косолапа. По словам И. Массы, царь послал с ним «примерно сотню лучших своих стрельцов, чтобы захватить тех воров, но те воры скоро проведали о том и подстерегли его на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли» многих из них, включая самого воеводу[38]. Как пишет «Новый летописец», «разбойники же с ними бились, не щадя голов своих»: царь явно недооценил силы, ожесточение и мастерство повстанцев. Правда, они все же были разбиты, а Хлопок — схвачен и повешен. Тем не менее уцелевшие воры уходили на южные окраины государства и дальше в степь — к вольным казакам.
На эту-то кипящую ненавистью окраину и стали проникать тайные посланцы «чудесно спасшегося царевича Дмитрия Иоанновича». В своих «прелестных письмах» он подробно рассказывал о своих страданиях и о преступлениях Годунова. 8 тыс. донских казаков послали своих представителей, чтобы проверить эти слухи. Те подтвердили известие о Дмитрии, после чего Донское войско объявило о своей поддержке царевича.
Первый отряд своих сторонников Дмитрий собрал уже в Лубнах в январе 1604 г. Наиболее боеспособную его часть составили несколько сотен польских гусар, однако гораздо больше набиралось казаков и «московских людей», откликнувшихся на призывы самозванца. Потеряв надежду на помощь короля, Дмитрий в октябре 1604 г. очертя голову ринулся в поход на Русь. В Киеве его отряд был усилен до 3,5–4 тыс. человек украинскими казаками. С ними Дмитрий переправился на левый берег Днепра и вторгся в пределы Московского государства.
