— Все в порядке, Павлик. Просто я хочу, чтобы мы с тобой вместе прочитали одну молитву. Будешь повторять за мной слово в слово. Ты понял?
Речь отца Владимира прозвучала спокойно, как на проповеди, хотя ни на одной проповеди он не прилагал столько усилий, чтобы избежать дрожи в голосе.
Подросток медленно кивнул, не отрывая мерцающих глаз от лица священника. И тихо зарычал. Его лицо казалось странно вытянутым и каким-то нечетким, колеблющимся, словно пламя свечи.
«Должно быть, он хотел сказать: „Да“.»
Отец Владимир начал:
— Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится…
Мальчик старался вторить ему, хотя издаваемые им звуки больше походили на рычание, чем на связную речь, но постепенно слова становились все отчетливее:
— Не убоишися от страха нощнаго…
Голос отца Владимира окреп. Страх отступал. И глаза Павлика стали угасать, темнеть, становиться человеческими. Плечи распрямились, а лицо перестало изменяться.
— …долготою дней исполню его, и явлю ему спасение Мое.
Псалом закончился. Священник и мальчик стояли на коленях перед алтарем и смотрели друг на друга. Взгляд Павлика снова стал темным, а лицо — беспомощным лицом испуганного ребенка. По щеке скатилась слеза, потом другая, и он внезапно осел на каменный пол, вздрагивая от рыданий.
— Что со мной?! Что со мной было?!
Отец Владимир секунду-другую смотрел на него, а потом, наклонившись, прижал рыдающего подростка к себе, поглаживая его по голове:
— Все. Все в порядке. Все позади.
А снаружи, за стенами церкви, угасал последний отблеск полной луны.
Ярко-красный новенький «матиз» притормозил у подъезда. Молоденькая девушка в облегающих брючках и куртке из щипаной норки выбралась из салона и хлопнула дверцей, одновременно что-то щебеча в маленький серебристый мобильный телефон.
По всей улице распространился карамельный запах ее духов.
— Мама, я сейчас буду. Ну и что, что поздно… Подумаешь! Всего два часа ночи. Да нет, что со мной может случиться. Чмоки!
Красотка спрятала мобильник в сумочку и достала ключи. Когда она уже потянула на себя дверь подъезда, мимо попытался протиснуться странного вида паренек. Он бесцеремонно отпихнул девушку, зашел в подъезд и попытался взобраться по ступенькам. Ноги его совершенно не слушались.
— Да ты что себе позволяешь! — возмутилась она. — Хам! Алкоголик! Вот я сейчас милицию… Игорек?!
Услышав знакомый голос сестры, мальчик обернулся и уставился куда-то мимо нее пустыми мутными глазами. Больше всего сейчас он был похож на человека, принявшего дозу тяжелых наркотиков: бледное до голубизны лицо, отвисшая нижняя губа и подбородок с потеками слюны. Куртка надета наизнанку, рубашка застегнута наперекосяк, шапки нет и в помине. Мало того, Игорь почему-то был босиком, а перепачканные грязью кроссовки держал в руках.
