Анна завизжала от страха, теперь уже совсем непритворного, судорожно цепляясь руками за покрывшееся жесткой серой шерстью предплечье. Она осознала, в кого вчера стреляла. Так вот почему на асфальте не осталось крови. Вот почему от этого… нет, не человека — существа всегда исходили такие мощные волны власти и звериной притягательности. Он и был наполовину зверем. И сейчас зверь яростно пытался одержать верх над человеком.
— Арчи, пожалуйста, отпусти меня, — потеряв вдруг голос, прошептала девушка, понимая, что ноги все равно не держат и, если он сейчас разожмет пальцы, она снова упадет на пол. — Прости меня. Я была не права. Я больше не буду. Я не знала. Арчи, я не знала.
Она повторяла его имя снова и снова как волшебное заклинание, отчаянно надеясь, что человеческое все-таки победит. Наконец рука, безжалостно державшая ее за волосы, медленно разжалась, и Анна осела на пол, часто дыша от пережитого ужаса и боясь поднять глаза.
— Я же не знала, — прошептала она в последний раз и заплакала.
Молчание. Тяжкое, как чья-то смерть. Потом голос, голос, к которому она так привыкла:
— Теперь ты знаешь…
Арчи всегда знал, что он исключительный, не похожий на других. Его отец, Александр Штайн, был очередным звеном в непрекращающейся с начала времен цепи Королевских оборотней. Демоница Лилит была их праматерью, от Лилит считали они свой род. Полуволки-полулюди, не целое и не фрагмент — ночь от века была их царством. Еще до того, как люди расселились по всей земле, оборотни уже властвовали над миром во тьме Великой Зимы.
Потом все изменилось. Людей стало слишком много, и они нашли верные средства против волкоподобных чудовищ, приходивших из лесной чащи вместе с ночным мраком. Осина и серебро. Кость и чистое пламя. Они научились распознавать врага даже в человеческом обличье. О, эти слабые твари, годные только на еду, многому научились…
А еще люди превосходили волчий род числом. В десятки, сотни, тысячи раз…
Низшие оборотни не оставляли после себя потомства.
Истинных детей Лилит остались лишь единицы. Не терпящие чужого превосходства, Королевские волки сражались и между собой, отвоевывая каждый для себя охотничьи угодья и территорию. Они никогда не сбивались в стаи. И все сокращались в числе.
Былая слава рода великой Демоницы угасала, словно уголья растоптанного временем костра. Хуже всего было то, что королевские дети могли теперь рождаться только от союза волка с человеческой женщиной. Ни одной волчицы не осталось на широких просторах северных равнин.
