Наконец он спросил:
— Как зовут тебя, звезда моя?
Пленница, все еще глядя себе под ноги, тихо ответила:
— Эвелина.
— Какое чудесное имя! — без всякого лукавства признался светлейший, готовый восхищаться всему, что касалось этой девы.
Но даже тогда гордячка не удосужила его своим взглядом.
Между тем хан продолжал расспрашивать:
— Ты христианка? У тебя есть муж?
— Да, — ответила пленница.
— А дети?
Наступил момент, когда бедняжка впервые подняла голову и посмотрела в глаза хану. Ее неприязнь выразилась в едва дрогнувших линиях лица. В ту же минуту глаза ее сделались шире, а на лбу обозначились морщинки. При этом тонкий подбородок пригожуньи задрожал. Казалось, еще миг — и бедняжка расплачется. Светлейший только начал предугадывать ее ответ, а пленница уже бухнулась на колени и, склонив к его сандалиям голову, стала жалобно просить:
— Господин мой, будьте великодушны, верните мне моего сыночка, моего мальчика!
Эта сцена охладила пыл хана. Светлейший сомкнул брови, стал разглаживать черную бороду.
— Где же он?
— Его отнял тот молодой господин, который привез меня к вам!
Баты-хан все понял — и тут же вздохнул с облегчением.
— Не тревожься, красавица, — ласково сказал он. — Сегодня же твой сынок будет с тобой.
Он заметил слезинку, зависшую на ресницах пленницы, — та блестела, как крошечный алмаз. Сам не сознавая, что делает, хан тут же сказал себе: «Отныне она не будет знать слез!..» Он едва познакомился со своей возлюбленной, а уже готов был заступаться за нее, беречь от всяких неудовольствий и даже следовать ее прихотям. Ему открывалась картина радужного будущего, влекущая новизной и светом желанных надежд...
Глава 8. Плененное сердце
В тот же вечер в стан светлейшего был привезен мальчик. Став свидетелем встречи матери и сына, Баты-хан возрадовался сам. Тем временем рядом с его шатром установили еще один — в нем должна была поселиться пленница. И вскоре, еще до полуночи, она перебралась туда.
Оставшись один, хан хотел вернуться к обычным заботам. Но не смог. И тогда он понял, что с ним случилась перемена... Оставив мысль пригласить Кара-Кариза на шахматы, он отказался и от ужина, но при этом не забыл приказать, чтобы накормили пленницу и ее сынка. Даже сон убежал от бедняги! Повелитель предался мечтам... Он чувствовал себя сильным, способным не то что бегать и плавать, но даже летать! Какой-то новый, влекущий и весомый смысл жизни пробудился в нем: счастливец-хан трепетал от мысли, что будет ласкать несравненную Эвелину. Не зная подлинного характера новой наложницы и не представляя ее отношения к нему, он заранее благодарил черный камень и небо, в божественность которых верил, за то, что те содействовали этому подарку судьбы. "Царица очей моих, — вздыхал Баты-хан, — ангел моих мыслей! Знаю, убежден, что с этого дня моя жизнь обретет настоящий смысл!"
