Рассматривая поцарапанные ладони и демонстративно морщась, Фурман вернулся на черту. Он уже приготовился к тому, что они опять не побегут, и поэтому чуть-чуть запоздал на старте, в первые же мгновения бега оказавшись вторым. Ойкнув про себя и стиснув зубы, Фурман нажал изо всех сил. Сначала ноги его были как деревянные, но когда он вырвался вперед и полетел дальше, его тело достигло какого-то нужного ему ровного напряжения и заработало гулко и радостно, точно запело. Несясь, он чуть передвинул глаза вправо, и к нему, крупно вздрагивая, приблизился застывший старик в коричневом пиджаке и в шляпе, мелькнула детская коляска, лужа, грязно-белая гипсовая ваза, а потом Фурман вдруг на секунду встретил бесконечно печальный, но заостренно бодрящийся взгляд Любови Захаровны. Проскочив ее, Фурман как бы ощутил себя со стороны: нелепо оскаленное лицо, разлетевшиеся волосы, маленький комок тела с молотящими ногами в тяжелых кедах, – и им овладело насмешливое равнодушие к себе, внутренне он уже остановился. Но впереди вдоль аллеи стояли что-то кричащие и машущие руками девчонки из обоих классов. «Второе дыхание!» – лопнуло в голове у Фурмана, и он, подобравшись, помчался с упругой силой, отрываясь от близкого топота.
– Фурман, давай, жми!!! – выкрикнуло, разом слепившись и улетев, знакомое лицо, а на другой стороне «те» уважительно примолкли, и Фурман, уже весь содрогаясь от напряжения, пошел на финиш. Он проскочил его с тяжело выгнутой шеей и отрывающимися ногами… Все! Перед глазами быстро вертелись огненные круги, в груди торчал кол, коленки сами собой дергались.
– Фурман: десять и две, – сказал, еще раз взглянув на секундомер, Леонид Иванович. – Пока – лучший результат.
Прихрамывая и со сдержанным счастьем поглядывая вокруг, Фурман пошел обратно. Девчонки из «Б» застенчиво улыбнулись ему, а свои на другой стороне хором крикнули: «Фурман молодец!» Мимо с тупыми красными лицами протопала последняя пара бегунов. Одиноко стоящая Любовь Захаровна сделала ему похвально-приветственный жест, а женщину с коляской и ветерана войны он обогнал уже почти у самого места старта.
Фурмановское время так и осталось лучшим: следующим было 10 и 9 у кого-то из «бэшек». Теперь предстояла эстафета на большой круглой площадке. Дело было серьезное, бежать должны были самые лучшие. Мальчишки из «А» уже почти все распределили, но тут вмешалась Любовь Захаровна. Она вдруг потребовала, чтобы Фурман воздержался от участия в эстафете, так как он и так уже победил один раз, а ему еще надо сохранить силы. Все молчали и отводили глаза, а Фурман был просто в ярости. Сдерживаясь, он коротко объяснил, что не может не бежать, это же честь класса! Ребята поддержали его. «Но ты ведь еще собираешься принять участие в футбольном матче? – Любовь Захаровна была явно огорчена этим единодушным напором. – Согласие у тебя просто может не хватить сил на все сразу. Поэтому я прошу тебя пропустить это состязание». «Да хватит у меня сил! Что тут такого? Подумаешь, пробежаться немного!..» – возмущенно возражал Фурман. Видя, что он не хочет понимать ее, Любовь Захаровна растерянно задумалась, а потом неловко попросила у всех разрешения поговорить с Фурманом наедине.
