Весь трагикомизм положения заключался в том, что я, играя роль мужчины, должна вести себя именно как мужчина. Назвался груздем – полезай в кузов.
Не находя благовидного предлога избавиться от назойливой проститутки, я вынуждена была терпеть. Руки чесались (и ноги), так хотелось спихнуть дамочку с колен и залепить хорошего пенделя, чтобы вылетела на улицу, открыв дверь своей пустой головёшкой. Однако я сдерживалась, не позволяя ей только лезть шаловливыми ручками куда вздумается, и отворачивалась, когда нахалка норовила одарить поцелуем.
Дурёха гладила мне волосы и нашёптывала на ухо какие-то глупости на дикой смеси голландского, немецкого и французского. Я уже неплохо понимала этот «язык международного общения», своеобразное «эсперанто», распространённый, насколько мне известно, по побережью Северного моря от Гамбурга до Кале.
– Извини, милая, – процедила я сквозь зубы полушёпотом, – мне нечем тебе заплатить.
– Лгунишка, – не поверила дамочка, – я знаю, у тебя есть деньги. Но такому красавчику, как ты, я согласна скинуть половину цены.
Вот, зараза! Чёртова пиявка, присосалась – не оторвёшь.
Привлекательная внешность, оказывается, может обернуться большими проблемами, в чём пришлось удостовериться в очередной раз. Хорошо ещё – тьфу, тьфу, тьфу, не сглазить бы – здешние «голубые» не досаждают. Их, наверняка и в этом веке предостаточно, но мне они, по счастью, не встретились.
За полночь уж перевалило, когда морячки, разобрав подружек, стали расползаться «по норкам». Мне тоже пришлось спросить отдельную комнату «для меня и моей милашки», что окончательно опустошило тощий кошелёк, подвязанный к поясу. Точнее, последние гроши пришлось сунуть незадачливой потаскушке, чтобы она не устроила скандал, оставшись совсем без заработка. Прилюдно объясняться с ней я сочла неудобным, и, уже поднявшись в отведённую нам каморку, сказала, якобы сгорая от стыда:
– Я не могу… с тобой. Я был тяжело ранен, и лишился… Ну, ты понимаешь, да? Никому не рассказывай, хорошо? Вот возьми, больше у меня нет.
Я отдала ей деньги.
Деваха поверила, и так расстроилась, что пустила слезу, жалея «несчастного юношу».
– Бедный мальчик, – причитала она, опять порываясь приласкать.
От денег, тем не менее, сердобольная шлюха не отказалась, посчитав, наверное, что неспособность клиента воспользоваться интимными услугами не освобождает его от уплаты в счёт компенсации за потраченное время.
Мне пришлось разделить с ней кровать – не выгонишь же даму в такую пору на улицу. Легли, не раздеваясь. «Подружка» моментально засопела, потом стала выводить трели, не дав толком поспать.
