Он ушёл.
Ушла ночь.
Потом уходили ещё дни и ночи.
Однажды женщина вышла из дому, чтобы побродить по городу. Возле аптеки она съела ванильное мороженое, а когда солнце зашло за городом, шоколадное. Снова бродила по улицам, пока не наступила ночь.
В эту ночь она не плакала. Присев к окну, она подумала о том, как странно, что больше не плачет, а позже, выпив два стакана вина и ощутив удивительную лёгкость, вдруг догадалась, что больше жить не хочет.
И умерла.
Немного неба и много луны
Брату
После того, как на врачебной комиссии я заявил, что жизнь – прекрасна, мои слова всех трёх докторов привели в полное изумление, и я был незамедлительно отправлен в психушку.
– Сюда! – сказал горбатенький санитар, указывая на дверь с цифрой «4», – отныне твоё место здесь!
– Как интересно! – заметил я.
Радостно взвизгнув, санитар куснул меня в шею и втолкнул в комнату.
– Буду тебе братом! – сказал парень с длинными усами. Его кровать стояла возле окна.
– Замечательно! – проговорил я.
– А я – твоей сестрой! – это проговорил парень, у которого сильно косили глаза. Он приблизился ко мне близко-близко и щекой потёрся о моё плечо.
– Чудесно! – ответил я и поплевал ему в ухо.
* * *
Вскоре жизнь в психушке мне стала казаться всё менее привлекательной, и после того как я во всеуслышанье об этом заявил, меня повели на повторную комиссию.
* * *
– Тогда вас было трое! – сказал я докторам.
– Один из нас утонул! – проговорил доктор, у которого были седые волосы и на щеке бородавка.
– В воде? – спросил я.
Доктор, который помоложе, объяснил:
– В каше, гречневой.
– Ну, и дурак он! – заметил я. – Зачем было тонуть, если жизнь прекрасна?
– Так вы считаете, что жизнь прекрасна? – насторожился пожилой доктор.
– Разумеется!
– Понятно! – многозначительно переглянувшись, сказали оба доктора, и меня вернули в комнату с цифрой «4».
* * *
Теперь кровать возле окна занимал горбатенький санитар. Он угрюмо глядел по сторонам и громко стучал зубами.
– Сегодня он Серый Волк! – пояснил тот, у которого сильно косили глаза.
– А ты? – с тревогой спросил я, вдруг вспомнив, что недавно он был моей сестрой.
– Я – Красная Шапочка!
– А где ж мой брат? – я с тоской кивнул в сторону кровати, на которой сидел Серый Волк.
– Твоего брата убрали. Сказали, что он сумасшедший, и что таким здесь не место…
Сильно загрустив от мысли, что теперь у меня нет ни брата, ни сестры, я закричал от обиды:
– Разве это жизнь?
Я кричал двое суток подряд, объявляя, что всё, что вокруг нас, это не жизнь, а какая-то мерзость, и тогда вечером меня увезли, чтобы вновь представить перед комиссией.
