Марк сказал:
– Он уже вывозит, товарищ подполковник.
Хованский захохотал:
– Вот оно, великодушие молодости! Они хотят разделить славу с отцами. И правы! Отцы тоже не дураки. Например, врач Бондарни, вам, я уверен, сегодня пришла в голову великая мысль? Вы накануне открытия! Человечество с легкостью будет залечивать рады! В природу надо еще много вложить труда. И вы вкладываете, Бондарин, а? Читали вы первую книгу Бытия, лейтенант? Нет? Еще прочтете. В конце шестого дня: «и увидел бог все, что он создал, и хорошо весьма». Обрадовался. А почему? Да потому, что был уверен – придут Бондарины и поправят то, что недоделано, а недоделанного много: и в природе и в человеке! Например, болтливость. Да еще во время боя.
– Болтливость – порок, если бой не налажен. И дай бог нам побольше такой болтливости, как ваша, Анатолий Павлыч.
Хованский опять захохотал, широко раскрывая темный рот.
– Начальник и подчиненные! Речь представителя подчиненных по случаю юбилея начальника. Впрочем, перед тем начальник хвалил подчиненного.
Марку было чрезвычайно трудно следить за беседой. К тому же подполковник явно многословен, а врач – излишне и даже бессмысленно горяч. «Не скрывается ли здесь, как и прошлый раз, что-то иное? – встрепенувшись, подумал Марк. – Спорят они о труде, а думают обо мне». Но, пожалуй, на этот раз было другое.
Бондарин достал портфель, вытащил оттуда пачку поспешно набросанных заметок. Посыпались медицинские термины. Хованский, к удивлению Марка, превосходно разбирался в медицине. Даже сквозь свое невежество Марк понял, что подполковник высказал несколько дельных мыслей. И это наряду с тем, что он отдает приказание о бое, выслушивает донесения, соглашается или возражает своим помощникам.
К Марку они оба относятся теперь по-другому. Почему? В бою никаких особых дарований Марк еще не проявил. Он был послушен, не больше. Для него в бою хорошо и то, что дисциплинирован, но разве не нужна в сражении выдумка, молниеносное вдохновение? «Такими разве хаживали в бой деды наши?» – «А разве ты знаешь какими? Бывало, ходили такими, а бывало, придя, делались другими. Мы знаем начало и конец действия, а самый процесс его кто уловил? Кто расскажет мне истинную музыку прошлого сражения, когда вол, по словам Хованского, до сих пор спорят о том, как протекала Бородинская битва…»
Промежутки в буре предвещают еще более ужасный всплеск ее.
Внезапно канонада прекратилась. Наступила тишина, да такая, что упади пылинка – прогрохочет громче грома. Сырой холод потряс Марка.
