— Бумагу и чернила я предоставлю, — сказала она, хотя ей было неприятно отдавать что-то из своих ценных запасов, на которых она собиралась записывать новые рецепты, — но сургуча у меня нет. — Паула взяла его очень мало, и он должен был ей понадобиться, чтобы запечатывать свои ароматворения надежно, герметически.
Мортен почесал бороду.
— Давайте возьмем свечной воск.
Вильнев покачал головой.
— Нет, он слишком мягкий. Кроме того, нам необходима печать.
— Если кто-то нарисует мне оригинал, я смогу ее вырезать, — сказал Ласло.
— Один из нас должен наблюдать за Нориа.
Вильнев посмотрел на Паулу и вопросительно поднял брови.
— А если что-то пойдет не так? Никто не думал об этом? — поинтересовалась она еще раз.
Отрицательный ответ прозвучал из уст всех трех, как выстрел пистолета.
— Даже вы, Мортен?
— «Ты не имеешь права спрашивать: что это и зачем это? Потому что все случается в свое время». Сирах, 39, стих 17. Или, как любила говорить моя бабушка: пути Господни неисповедимы, вне всякого сомнения, только Господу известно, попадем мы на землю язычников верной дорогой или нет.
— Аминь! — Ласло произнес это так громко, что Нориа и часовые закончили спорить и обернулись.
— Хорошо, тогда нам нужно разбить палатки и все подготовить.
— Но нам еще нужен подарок, — настаивал Вильнев и снова посмотрел на Паулу. — Совсем никаких украшений?
— Нет.
Единственное, что у нее было, — это маленькая серебряная колба с замочком в виде посеребренного крыла бабочки. В ней оставалось несколько капель аромата, который она создала, вдохновившись голубыми флаконами. Эта колба висела у нее на длинной кожаной ленте под корсажем, и она скорее умерла бы, чем отдала ее.
— Что же, черт возьми, тогда находится в сундуках, которые вы с собой носите?
— Это вас не касается!
— Правильно, — парировал Вильнев, — но мы не можем заявиться к королеве без подарка.
— Ну а что насчет вас? Вы носите серебряное распятие на тяжелой цепочке из чистого золота, а у вас, Мортен, есть Библия старинного вида, а вы, Ласло, вы… — В голову ничего не пришло, потому что у него было так же мало багажа, как и у Нориа. Лицо Вильнева стало светло-зеленого цвета, как орхидеи, которые здесь цвели повсюду, Мортен, напротив, покраснел под цвет земли, на которой они стояли.
— У нас обоих есть что дать королеве, — Вильнев холодно посмотрел на Паулу, — и за это мы рассчитываем получить ее поддержку. Вы же, наоборот, желаете чего-то только для себя, поэтому было бы уместно, если бы вы проявили большее участие. — Вильнев ни словом не обмолвился по поводу креста на своей шее, который никогда не снимал.
