Паула была уверена, что эти мужчины лгали, и каждый из них тоже хотел получить что-то для себя. Но она не знала, что им возразить, и уже давно поняла: лучше в таких случаях держать рот на замке. Но, разумеется, ей это не удалось.
— Ну, тогда забудем о бумаге и чернилах. Вернемся обратно.
— Принцесса на горошине заговорила — и собирается сдаваться при первых же трудностях. — Голос Вильнева казался веселым, что раздражало Паулу еще больше. — Я так понял, что ваш отец вытаскивал вас из любых бед, в которые вы попадали.
Паулу накрыла волна возмущения, она сжала руки в кулаки, и одновременно с этим на глазах показались слезы, которые она отчаянно пыталась сдержать. Этот жалкий подлец, он абсолютно ничего о ней не знал и брался судить ее. Но свой крест он отдавать не хотел.
Нориа вернулась к ним, и на этот раз на ее устах была улыбка.
— Завтра утром мы сможем пройти через ворота короля, и нас отведут прямо к премьер-министру.
Паула проглотила свои слезы и свой гнев.
— Нориа, это прекрасно, значит, незамужние девушки действительно принесли нам удачу!
Нориа злобным взглядом заставила ее замолчать, и Паула решила, что это фади — рассказывать о том, что они видели ночью.
— Только сначала вашими рекомендациями будет заниматься премьер-министр Раинилаиаривуни. Если он сочтет их подлинными, тогда вам можно будет сесть за праздничный стол королевы.
— А если нет? — спросил Ласло.
— Тогда вы умрете.
Мортен несколько раз кашлянул.
— Это шутка?
«Нет, — подумала Паула, — нет». Она почувствовала себя так, словно ее лоб стянула металлическая лента. Никогда в жизни она не подумала бы, что такая маленькая хитрость может караться смертью. Нужно немедленно положить конец этой шараде, и это ее задача, ведь именно она все затеяла.
— Нет, господин Вальштрем, это не шутка, — сказала Нориа, как показалось Пауле, с удовольствием. — Такой обман считается государственной изменой, преступлением против королевы, и относится к тринадцати преступлениям, за которые предусмотрена смертная казнь. И только благодаря Раинилаиаривуни вместо восемнадцати их теперь всего тринадцать. Он еще отменил ответственность всех членов семьи за деяния, совершенные одним из ее членов, а также рабство. Это хорошо для нашей страны.
Паула, Мортен, Ласло и Вильнев обменялись потрясенными взглядами — государственная измена? Смертная казнь оставалась смертной казнью, и вот уж это было не хорошо.
— Почему вы так странно смотрите на меня? Вам же нечего бояться, не так ли?
