И Лужко теперь сомневался: сможет ли его батальон удержать позиции? Эти сомнения с каждым днем усиливались. Сегодня под вечер, еще раз обойдя всю оборону батальона и обдумав, что было известно о противнике, он обратился к командиру полка, настаивая на усилении батальона. Как он и ожидал, командир полка в помощи отказал и посоветовал еще раз подумать о лучшем использовании наличных сил и средств.
После разговора с командиром полка и особенно после того, как наблюдатели доложили о появлении в роще и в разбитом селе Веселом двадцати восьми танков противника, еще большие сомнения охватили Лужко. Любая пехотная атака для батальона была не страшна, но для борьбы с танками средств было слишком мало. Даже если пойдут в атаку те двадцать восемь танков, что обнаружили наблюдатели, оборона растянутого в ниточку батальона может быть прорвана.
Но Лужко никому не говорил о своих переживаниях и сомнениях. Всем своим видом он старался показать, что уверен в прочности своей обороны, что если и начнет противник наступление, то все равно ничего не добьется. Поступая так, он хотел не только вселить уверенность в своих подчиненных, но и самому почувствовать те внутренние силы, которых, как он знал по опыту прошлых боев, от него потребуется очень много. Именно поэтому он так яростно спорил с Чернояровым и, возвращаясь в свой батальон, старался думать не о том, что произойдет, когда прорвутся танки противника (это он уже много раз передумал), а о том, как батальон встретит вражескую атаку. Но жуткая темнота вокруг, все усиливающиеся дождь и ветер путали мысли, вызывали ощущение внутренней пустоты и бессилия, ежистым холодком сжимали сердце.
— Осторожно, ход сообщения, — предупредил он Бондаря и протиснулся в узкий проход дзота, руками нащупывая бревенчатые стены. В тесной землянке было сухо и тепло, но это не обрадовало Лужко.
— Кто здесь? — сердито крикнул он.
— Так точно, я, — раздался вялый, заспанный голос.
— Кто я?
— Красноармеец Круглов.
— Почему пропуск не спрашиваете?
— Я узнал вас, товарищ капитан, — неуверенно ответил Круглов.
— А где расчет, где командир?
— Здесь вот, рядом, в нише отдыхает.
— Поднять — и ко мне.
Едва не сбив Бондаря с ног, Круглов рванулся из дзота.
— Это ваши пулеметчики, товарищ Бондарь, — стараясь казаться спокойным, сказал Лужко, — завтра же утром разберитесь и накажите и Круглова и командира расчета. Дзот стоит почти на переднем крае, а он дремлет. Да что дремлет, спит! И вообще этот Круглов…
