«Куда теперь, Родная?»
«Вперёд, мой милый. Теперь только вперёд!»
* * *
Тёмная жижа чавкала под ногами, и Гнедко то и дело негодующе фыркал — куда ты завёл меня, хозяин? Первей, идущий впереди, осторожно нащупывая тропу, покрепче сжал повод и виновато улыбнулся. Потерпи, друг мой, тут уже недалеко. А вообще-то ты прав — гиблые места. Не приведи Господь человеку, не слышащему Голоса Свыше, оказаться глубокой осенью среди Пинских болот.
Где-то в недрах болота зародился невнятный, утробный звук, и погас, задушенный разлитым вокруг безмолвием. Не пели птицы, не квакали лягушки, не шумела листва. Мёртвое время… Интересно, как он тут живёт?
«Слушай, Родная, а он не того, этот дед? Спятить в такой обстановке плёвое дело, если жить одному…»
«Можно подумать, другие местные селяне в это время года резвятся среди райских кущ. Всё равно после того, что случилось, у него не было выбора. Зато у него есть то, чего нет у других — свобода»
Первей вздохнул. Ничто не даётся даром. И каждый платит свою цену…
За ночь им удалось уйти довольно далеко от реки, где было полно дозоров. Рассвет застал рыцаря на краю топи, и ещё почти полдня ушло на то, чтобы соорудить себе и коню плетёные мокроступы, гениальное изобретение, коим жители болотного края пользуются с незапамятных времён. Напоминая дно корзины, мокроступы обувались поверх сапог — или копыт, это уж у кого что имеется — сильно увеличивая площадь опоры. Без этих штуковин конь и его хозяин, очевидно, уже барахтались бы в липкой жиже, тщетно пытаясь выбраться.
Снова послышался сдавленный утробный звук, плавно понижаясь до грани слышимости. В ответ раздался клекочущий хохот, оборвавшийся на полузвуке. Конь нервно всхрапнул, кося глазом.
«Выходит, не всё живое уснуло в этом болоте до весны?»
Пауза.
«Живое — всё. Вот только мир сей не ограничен живущими»
Первей невольно поёжился.
«Уж не хочешь ли ты сказать?..»
«Именно это я и хочу сказать. И не пытай меня попусту, мой милый — я знаю только то, что мне позволено знать. В любом случае не стоит проверять, что именно случиться с человеком, оказавшимся в этих краях ночью, вне крепких стен и защиты домашнего очага. Впрочем, мы уже пришли»
Действительно, грязь перестала чавкать под ногами, болотные мхи сменяла густая пожухлая трава. Деревья тоже изменили свой вид — вместо чахлых кривых уродцев кругом росли вполне нормальные дубы и сосны. Островок среди топей, дело обычное…
Жилище, открывшееся взору, выглядело столь необычно, что Первей только головой покрутил — надо же, до чего разнообразной может быть человеческая фантазия…
