Первей замычал сквозь зубы.
«Ты права. Я дурак, и дураком помру. Что делать? Не возвращаться же назад и отбирать эти проклятые деньги?»
«Разумеется, нет. Ладно, мой добрый пан. Мои возможности не безграничны, но я постараюсь не упускать эту девочку из виду. Если ей будет что-то угрожать, я дам тебе знать»
«Спасибо тебе, Родная»
Долгое, долгое молчание.
«Если только к тому времени ты будешь жив»
* * *
Первей разглядывал приближающуюся башню с могучими пилонами, гостеприимно распахнувшую свой каменный зев — проезжайте, гости дорогие, милости просим в славный град Луческ!
Он даже поёжился — до того явственно было сходство с гигантской пастью, которую ещё усиливали острые зубья подъёмной решётки.
«Вот именно. Ловушка первоклассная» — шелестит в голове бесплотный голос.
«Давай разберёмся. Меч у меня так себе, трофей от тех олухов. Кинжала и того нет, один засапожный ножик. Припасов нет вовсе. Массу мелочей нужно приобрести. Ну и главное — лук. Лук и стрелы. Случись чего, мечом от арбалетчиков не отмашешься»
«До чего ты стал рассудительный, просто диво. Напомню, город Львов, в коем ты оставил о себе некую память, находится тут неподалёку»
Первей вздохнул. Всё правильно… Однако другого выхода нет.
Всю дорогу от самого Кракова он держался в стороне от главных дорог, обходя города и крупные села по неприметным торным тропкам. В ряде мест приходилось ехать ночью, чтобы не напороться ненароком на дозор. Заблудиться он не боялся, поскольку с ним всегда его Голос Свыше. Однако такой способ передвижения значительно снижал темп, а между тем на дворе уже октябрь, и жухлая осенняя трава плохое подспорье боевому коню… Оба дорожных мешка овса опустели быстро, за ними последовал мешочек сухарей. Сам рыцарь последние дни питался исключительно копчёным салом, отрезая тоненькими ломтиками. Короче, дальнейшее путешествие без пополнения припасов было невозможно. И для этого дела вполне подходил Луческ — крупный торговый город, в котором приезжий человек не так бросается в глаза, как в более мелком селении.
Воротная стража была на своих местах — четверо латников стояли справа и слева, сборщик налогов отрицательно качал головой, выражая несогласие с доводами купчины, тщетно пытавшегося что-то ему доказать. Ещё тут присутствовал монах в одеянии францисканца, чьё лицо было полускрыто капюшоном. Причём в отличие от мытаря содержимое обозов интересовало его явно меньше, нежели седоки.
И ещё Первей мог поклясться, что на башне сидит пара стрелков, ждущая условного сигнала от монаха в капюшоне.
