— Пора! — взглянул Нефед на Оскара.
Тот кивнул головой.
Лобадин поднял руку — и наступила тишина. Неожиданно для себя он заговорил приподнятым, торжественным тоном:
— Товарищи! По поручению корабельной большевистской организации митинг матросов революционного крейсера «Память Азова» объявляю открытым.
Запретные слова «товарищи», «большевистская организация», «революционный крейсер» — слова, которые до сих пор произносились тайком, шепотом, впервые были сказаны во всеуслышание. Это сообщило оратору в глазах массы необыкновенную силу. Матросы вдруг увидели перед собою не просто артиллерийского квартирмейстера первой статьи Лобадина, а своего вожака, большевистского организатора.
После небольшой паузы Лобадин объявил:
— Слово имеет представитель Ревельского комитета Российской социал-демократической рабочей партии Оскар Минес.
Оскар легко взбежал на полубак. Сняв бескозырку и широко расставив ноги, он начал речь, несколько наклонившись над поручнями:
— Матросы славного крейсера «Память Азова»! Ревельские рабочие просили передать вам свой горячий пролетарский привет. От их имени поздравляю вас с первой победой над силами реакции! Будем до конца верными делу революции! Поднимем на борьбу против ненавистного царизма другие корабли отряда!..
— Эстонским пролетариям — ура!
— Даешь Ревель!
Оскар жестом призвал к вниманию. Когда внизу стихло, он сказал:
— Мы не одиноки. В Свеаборге восстали наши братья — матросы и солдаты. Не нынче-завтра поднимется Кронштадт, вся Балтика. Час освобождения трудового народа от гнета капиталистов и помещиков приближается…
И снова возгласы одобрения, крики «ура».
— Теперь хозяева на корабле — революционные моряки, — продолжал Оскар. — Для управления крейсером нужно выбрать командира и комитет, решения которых для всей команды будут обязательны. Нет возражений?
— Нет… Нет… Согласны!
— Предлагаю командиром корабля выбрать руководителя большевистской организации Нефеда Лукьяновича Лобадина. Кто за?
Лес поднятых рук был ему ответом.
В комитет избрали Оскара Минеса.
— Выбранным подняться на полубак! — скомандовал Лобадин.
Горнист заиграл сигнал. Ему вторила барабанная дробь. Из-за ходового мостика показался и медленно стал подниматься по грот-мачте флаг. Алое полотнище трепетало на ветру; и казалось, что это бьется само живое сердце революции.
Члены комитета обнажили головы. Стоявшие внизу последовали их примеру. И только командир приложил руку к матросской бескозырке.
