Балтийская легенда | страница 42

— Драконы тонут!

Море серело, и можно было разглядеть, что катер, получив пробоины, зарывается носом. Оружейный огонь по беглецам прекратили. С крыла кормового мостика притащили тридцатисемимиллиметровую пятиствольную пушку на деревянной тумбе. Орудие установили на носу парового катера.

— Богданов, за офицерами! — распорядился Лобадин.

Матросы поспешно уселись в катер и устремились в погоню. Командирский баркас еле двигался, погружаясь в воду. Вот он застыл на месте, сев на мель.

С него стали прыгать офицеры, спеша вброд добраться до берега. Богданов нажал на спуск. Выстрел. Поворот рычага — и сработавший ствол отошел по барабану влево, а на его место заступил другой. И сразу новый выстрел. Снаряды один за другим легли около катера.

Офицеры, бросив в катере на произвол судьбы умирающего командира крейсера, выбрались на берег и скрылись в лесу. Вдогонку им Богданов сделал подряд три выстрела, опорожнив магазин пушки.

Около пяти часов утра горнист сыграл «большой сбор». До побудки оставалось больше часа, но никто не удивился неурочному сигналу. Корабль не спал. Да и кто мог заснуть, если всего два часа назад на корабле сбросили ненавистную офицерскую власть! Не остывшие от возбуждения матросы собирались кучками на палубах, в жилых помещениях и с озаренными радостью лицами говорили о победе, обсуждали, кто как вел себя во время восстания.

Не успел еще умолкнуть горн, как команда высыпала на верхнюю палубу.

— Проходи, ребята, на бак. Митинг будет, — оповещали всех члены партийного комитета.

Около полубака, который, словно огромная трибуна, громоздился над палубой, в группе комитетчиков стоял Лобадин.

— Смотри, братва, — проговорил подошедший матрос, — наш Лукьяныч-то припарадился: на ремне наган в офицерской кобуре. Чем не командир?

— Кому же теперь командовать крейсером, как не ему, — поддержал товарищ. — Лобадин всем головам голова!

— А рядом с ним кто? Не наш вроде…

— Товарищ Оскар, от ревельских рабочих…

— Большевик. На «Потемкине» был…

— Да ну!

Лобадин поднялся на несколько ступенек левого трапа, ведущего на полубак. Матросская масса уже запрудила носовую часть верхней палубы.

Впереди собрался почти весь основной экипаж крейсера. Революционные моряки сжимали в руках винтовки, иные заткнули за пояс револьверы. В первых рядах царило оживление. Поодаль сгрудились главным образом ученики. Нефед перевел взгляд дальше. Молча, сторонясь всех, по двое, по трое стояли кондуктора. На лицах полная безучастность, словно на корабле ничего не произошло. «О чем они думают?..» Размышления Лобадина прервал двойной удар корабельного колокола.