Дверь ни одна не скрипит,
Мышка за печкою спит.
Кто-то вздохнул за стеной,
Что нам за дело, родной…
Внезапно выделился хрипловатый басок Сергунка. Он явно соврал. Наташа остановилась.
– Сергунок, Сергунок! Уши у тебя есть? – Она постучала одним пальцем по клавишу, давая нужную ноту. – Слышишь? «Что нам за дело, родной…» Вот как надо.
Востроносенькая Катя тотчас же подняла руку:
– Я знаю, тётя Наташа, у него ухи такие: в одно влетает, а в другое вылетает. Это ему Таисия Валерьяновна так сказала.
– А ты не ябедничай, – остановила её Наташа и передразнила: – «Ухи»! «Уши» надо говорить. Ну, давайте ещё раз. – Она повернулась к пианино, проиграла мелодию вступления и запела вместе с ребятишками.
Грудной, просторный голос её повёл сразу за собой хор, как ведёт наполненный парус лодку с гребцами. Но тут сфальшивила Катя.
– Ну, а у тебя где сейчас уши были? – спросила Наташа.
– А у меня всегда голос со слушом… с ухом… с ушами не сходится, – затараторила, оправдываясь, Катюша.
– А вот ты слушай, как тут поётся. – Наташа стала наигрывать мелодию без аккомпанемента.
И тут раздался от дверей голос Чудинова:
– Эх, не совсем это так поётся. Можно мне?
Растерявшаяся от этого внезапного и, как ей казалось, совершенно невозможного появления, Наташа возмущённо вскинула голову.
А Чудинов уже как ни в чём не бывало подходил к ребятам.
– Здравствуйте, – хмуровато, но бодрясь, приветствовал он. – Можно мне, Наташа, показать? Я эту песню хорошо знаю и очень люблю.
– Уже и сюда пришли меня переучивать? – шёпотом спросила Наташа.
Но тренер не принимал разговора в полутонах. Он громогласно отвечал:
– Нет, что вы! Я тут не специалист. Но вот, может быть, у нас с вами в четыре руки получится, – Он подтащил табуретку к пианино, без всяких усилий сдвинул немного в сторону стул с Наташей и подсел к ней вплотную слева. – Начали!
И, невольно подчиняясь его напористой энергии, Наташа заиграла мелодию, а он стал бравурно аккомпанировать ей, ведя свою партию и подмигивая ребятам. Те запели, весело глядя на обоих, следя за размашистыми движениями его головы, которой он как бы дирижировал, приговаривая:
– Хорошо!.. «Мышка за печкою…» Давай, давай дружно. Вот это другой разговор! Вот и спелись. – Он с размаху взял оглушительный аккорд, сопровождаемый странным дребезгом внутри пианино.
– Уй-юй! Здорово как! – восхитился Сергунок. – Даже задрынчало!
Чудинов встал и сконфуженно заглянул под приподнятую крышку пианино, вытер лоб платком.
