Не знаю, не помню, не представляю себе, как досидела я третьего мая в школе до конца последнего урока. Я не слышала, о чем говорят в классе, и Тате пришлось несколько раз ткнуть меня в бок и щипнуть за локоть, прежде чем я услышала, что меня вызывает учительница географии:
– Что с вами, Крупицына? Вы словно отсутствуете. Где витают ваши мысли?
– Она еще после праздника не в себе, – сказал с места Ромка.
– Каштан, я вас не спрашиваю! – остановила его учительница. – Вы нездоровы, Крупицына?
– Да, голова что-то болит, – соврала я.
– Ты правда сегодня, Сима, какая-то странная, – удивилась Тата.
Ребята ждали, что, после того что произошло на вечеринке, я приду сама не своя, и сговорились, должно быть, ни о чем мне не напоминать. Но состояние тревоги, ожидания, в котором я была, мало походило на смущение или сожаление. Ребята не знали, как со мной заговорить, а мне было не до них. Я не спала почти всю ночь, я строила сотни самых необыкновенных предположений. Для чего я понадобилась этим двум непонятным автомобилистам? Что это за странный вопрос о героине?.. Почему они выбрали именно меня, узнали для чего-то мой адрес? Зачем они заставили меня произнести несколько слов по-французски?..
Я собиралась было рассказать обо всем отцу, но потом раздумала: конечно, он бы меня никуда не пустил и первое в моей жизни приключение сразу бы на этом и закончилось.
Без четверти три я уже была на улице у своих ворот. Я так переволновалась, что теперь меня страшило только одно: вдруг все было шуткой и машина не придет? Я не сводила глаз с того конца улицы, который обращен к мосту, я ждала машину с минуты на минуту. А ее всё не было.
– Ты кого это ждешь, кому назначила?
Передо мной стоял Ромка. Вот уж некстати! А может быть, сказать ему? Все-таки не так страшно.
– А я иду мимо, – сказал Ромка, – и думаю: что это у меня в глазах рябит? Смотрю – оказывается, Крупицына стоит.
– Ну тебя, Ромка! Думаешь, сострил? Нисколечко меня твои глупости не трогают!
– А у Бурмиловой-то кто в амбицию полез?
– И вовсе не оттого, как ты думаешь. У меня теперь такие дела, что мне обижаться нет времени.
– Это какие же такие дела?
– Такие. Узнаешь после.
– Воображаю!
Еще немножко, и я бы, вероятно, не утерпела и рассказала, но тут вдруг, совсем не там, где я ждала, а с другого конца улицы, из переулка, выкатила небольшая черная машина. Я не обратила на нее внимания, все ждала ту зеленую. Сердитый шофер приоткрыл дверцу и высунулся из машины:
