От былой силы Фрэнсиса не осталось и следа, он еле ходил, весь сгорбившись, с впавшими глазами и лицом серого цвета. Губы его были бледны, как мрамор, а руки стали худыми и костлявыми. На пристани он заметил толпу любопытных, столпившихся у корабля.
Сил более не осталось, Фрэнсис еле удерживал равновесие, глаза закрывались сами собой, в голове свербело, будто те самые крысы, которых он распугал только что, сидели в черепе и скреблись о стенки. Поплелся проведать Роберту.
Он тихо подошел к ее каюте, из-за двери доносился плач. Фрэнсис не стал входить, а присел рядом.
«В конце концов, — подумал он, — священное право каждого человека — поплакать в одиночестве».
Фрэнсис сидел, задумавшись, вновь и вновь раздавались рыдания Роберты. Прибежала крыса, порыскала по углам, Фрэнсис заметил ее и приложил палец к губам, показывая, чтобы она вела себя тише. Крыса села и принюхалась.
— Я — капитан, — одними губами сказал Фрэнсис, указывая на себя.
Крыса пошевелила ушами.
— Мотай на ус, — погрозил он пальцем.
Крыса посидела еще немного, и под очередной всхлип Роберты убежала.
«На этом корабле крыс в тысячу раз больше, чем людей», — подумал Фрэнсис.
В конце концов, Роберта успокоилась, плач стих. Фрэнсис постучал и вошел в каюту. Роберта лежала на кровати, на лице ее была повязка.
— Это я, — сказал Фрэнсис, — я посижу тут немного, хорошо?
— Да, — покорно сказала Роберта.
Фрэнсис присел рядом.
— Я тебя подвела, прости, — проговорила она.
— Ты достойно сражалась.
Под марлей у Роберты задрожали губы.
— Как же я теперь? — задыхаясь от слез, проговорила она.
Фрэнсис вздохнул:
— Все будет нормально.
— Лучше бы меня убили.
— Конечно, не лучше. Я поговорил с Дином, и он сказал, что поможет тебе.
— Я не верю! — воскликнула Роберта.
— Плохо его знаешь. Сказал, что призовет всех демонов преисподней, и ты станешь даже красивее прежнего.
Роберта снова разревелась. Фрэнсис подсел поближе и молча погладил по волосам. Она затихла.
— Фрэнсис, — позвала она тихо, — что будет дальше?
— Планы не изменились. Мы пройдем море от края до края и прославимся на целый свет. Я полон сил!
Роберта помолчала, задумавшись.
— Ни о чем не переживай, — сказал Фрэнсис, с трудом поднимаясь.
— Да… капитан.
Дверь захлопнулась за Фрэнсисом, он вышел, радуясь, что Роберта не видела его бессилие. Он отдышался, и хотел пойти в свою каюту, но слабость одолела его, и Фрэнсис присел на палубу.
«Да что же со мной», — в отчаянии подумал он.
Оливье пьянствовал в грязном кабаке с замызганными столами и обшарпанными стенами в кампании молодых, но подающих надежды пиратов.
