После такого неожиданного слова даже Эдик заткнулся, и лишь я упорно добивался правды-матки, постепенно извлекая из разомлевшего после бани деда Иваныча ценные сведения.
Помимо этой базы, в его ведении находилась ещё официальная сторожка, где он по идее обязан был проживать, и официальная работа, которую, между прочим, с него никто не снимал, делала жизнь деда Иваныча весьма хлопотной. Если бы не лошадь Чалка, и не поспеть бы везде.
К этому времени мы уже начали понемногу привыкать к ангелам. И даже их спокойная нагота — ни у кого не повернулся бы язык назвать её бесстыдной — уже казалась нам совершенно естественной. Как в кино: «ну царь, ну Иоанн — что тут особенного?»
— …Сколько им лет-то? Кому как. Ирке, к примеру, по нашему счёту двадцать с мелочью — самая младшая она у нас (так и сказал — «у нас»). А вот Уэфу, к примеру, за сотню перевалило. По ангельским понятиям мужчина в самом расцвете сил.
— …Верно, не скажешь. Да тут видишь, какое дело… это у нас, у людей, с годами ряха растёт да пузо, а у них, у ангелов — только ум. Совершенство тела, совершенство духа. И когда им помирать, только они сами и знают. Вот Уэф объяснял — ангел сам зовёт свою смерть, когда больше жить не желает. Точнее, когда больше никого и ничего не любит. Как это может быть? Ты не поймёшь, молодёжи это никак непонятно. А мне понятно. Думаю, проживи ты этак лет триста-четыреста, тоже допёр бы. Можешь не сомневаться.
— …Язык-то у них свой есть, конечно, да вот только отмирает он, это мне Уэф жалился. Оно и понятно, кто будет словами объясняться, когда в ходу у них мыслеобразы. Телепатия у них поголовная, уже многие сотни лет. Так что язык у них — рудимент, навроде как у нас свист. Уэф говорит, мы тут на Земле к этому же придём. Если у нас всё получится, конечно.
А вот Аня говорит — она у нас лингвист, чуть не все языки земные знает — так она говорит, что язык ихний сохраняется только благодаря песням. Песни у них — да, закачаешься! Да ты сам видал, что они со своим голосом вытворяют. Какой хотят, такой и сделают.
— …Как тебе получше объяснить? Не поймёшь ты. Ну вот как глухому объяснить, что есть такое музыка? Так и с телепатией. И я не понимал, покуда не пробудили они меня, не вскрыли, значит, задатки. Ладно, попробую. Вот ты чуть подумал, или почувствовал — а я уж знаю, что ты подумал и как именно почувствовал. И образы мысленные, что в голове у тебя вертятся, я вижу, хоть и не всегда отчётливо. А уж они-то видят даже то, о чём ты и помыслить толком не успел, а только собирался. Чего неловко? Неловко может быть лишь от гнусных мыслишек всяких, так это надо изживать. Хотя где-то, может, ты и прав. Каюсь, и у меня они водились. Подумаешь при всех — стыдоба, как будто громко пукнул прилюдно. Да нет, не прав ты всё же. Не перди за столом, и стыдно не будет!
