— Недурно! — пробормотал Сэллери. А скажи, моя радость, от обычных причин, естественных, Древние умирают?
— Естественных? Как это?
— Болезней, например, старости…
— Болезней у нас нет! А диких животных, опасных для нас, мы истребили десятки тысяч лун назад! За тысячи, лун первой, кто ушел в мир Темной Луны не по зову ОНЫ, была та, чьим жребием был ты сам! Но был ли зов, или его не было — могла бы сказать лишь Жертвующая Ветру! Сказать, не захотела она себя исцелить или не смогла.
Сэллери уловил подтекст:
— Выходит, ей можно было помочь?
— Да, конечно! Любая из нас исцелила бы ее!
— Но почему тогда ни Дающая Плод, ни Земноликая этого не сделали?
—:,А зачем? — Недоумение Шествующей было совершенно искренним.
— Тогда, может, рука ОНЫ была в том, что Дающая Плод тоже погибла? За то, что не спасла Жертвующую?
— Ты странно мыслишь! — возразила девушка. — Дающая Плод нарушила закон! И жизнь ее кончилась! Древние не терпят нарушения ее законов. И не нарушают их. Она перестала быть Древней, когда ранила меня! Мы взяли только тело!
Сэллери понадобилось время, чтобы переварить услышанное.
— Ты голоден! — заявила козоногая, прислушавшись к звукам у него в животе. — Ты должен много есть! Больше, чем Древние!
И умчалась с легкостью и быстротой морской пены, подхваченной ветром.
Облако затмило серп луны, и границы вещей утратили четкость, окутались красноватым облаком, развеявшимся, когда глаза Дейна приспособились к перемене освещенности.
«Они живут века! — думал он. — Целые века — на этом острове. И целые века кто-то привозил сюда мужчин. Или те сами приставали к берегу — перед подобным чудом невозможно устоять!»
Сэллери представил, каким выглядит остров с борта каравеллы. И каким он должен казаться морякам, месяцы не видевшим земли…
Век за веком козоногие отнимали жизни людей, чтобы продолжить цепь собственных… Такова воля ОНЫ. Воля той, кто приказывает им умереть или позволяет жить хоть тысячу лет! «Интересно, — подумал Сэллери, — если вывезти Древнюю отсюда, станет ли она бессмертной?»
В этом было нечто завораживающее. «А я, — подумал Сэллери с трепетом, — я ведь становлюсь таким же. Как они? Буду ли я тоже жить века… Пока ОНА не позовет?.. А послушаюсь ли я в таком случае?»
ОНА… Дейн тщетно искал ее присутствие в себе, но не находил. Ничего мистического. И не похоже, чтобы его мозги стали работать как-то иначе. А вот физиология…
С точки зрения логики то, что с ним происходит, — полный абсурд. А сами козоногие — нонсенс. Дейн измерял собственную температуру — 102* по Фаренгейту! А он чувствует себя прекрасно. И морская вода кажется ему горячей! А температура тела малютки Шэ наверняка еще выше. Быстрее обмен — короче жизнь. Но, с другой стороны, ворон или попугай живут подольше, чем собака. И дышит он теперь три-четыре раза в минуту. А может вообще не дышать минут десять. Только ли физиология? И насколько, с точки зрения Бога, справедливо такое неравенство?
