* * *
…Вот, скажем, редактор К. нашла в коробке со старыми вещами свой девичий дневник. Между пожелтевших страниц, полных романтических метаний, обнаружились хрупкие от времени засушенные псилоцибиновые грибы, маленький комочек гаша и несколько красивых водочных этикеток.
* * *
…Вот, скажем, бисексуальный литератор Д. беседует с бисексуальной коллегой о проходящих мимо девушках. Литератор Д. любуется девушками хрупкими и угловатыми, в то время как его коллега хвалит округлые формы. Литератора же Д. эти формы совершенно не интересуют. «Этак мы с вами никогда не договоримся, – говорит коллега. – Я, понимаете, люблю гендерную определенность: чтобы мальчики выглядели как мальчики, а девочки как девочки». «Так ведь и я же, миленькая, люблю гендерную определенность! – искренне отвечает литератор Д. – Чтобы мальчики выглядели как мальчики, и девочки выглядели как мальчики!»
* * *
…Вот, скажем, известный маркетолог Г. объясняет студентам, что называть диетическое мороженое «Skinny Cow», как недавно сделала одна крупная израильская марка, неправильно, ни нашим ни вашим. Надо сразу называть «Skinny Bitch», пан или пропал. «Как-то грубо», – тянет с задних рядов томный девичий голосок. «Shut up, you skinny bitch», – бурчит кто-то в первом ряду.
* * *
…Вот, скажем, с писателем Л. случился очередной умеренной яркости нервный срыв, на какой почве – бог весть: певучая душа, «нервы как сопли» (это бабушка писателя Л. говорила так о своем муже и всех его чадах). «Боже мой, дети, – говорил писатель Л. своим коллегам, седым хмурым людям, тоже творческим инвалидам сердца, – дети, боже мой, меня все ранит. Все, все причиняет мне боль, я человек без кожи, я вывернутый наизнанку труп, я воздух трепетный», – ну и что-то там еще, что положено говорить, людям, у которых сопли как нервы, и они ими шмыг-шмыг. И тут вернулась домой племянница писателя Л., проживающая с ним в одной квартире, – поскольку вся семья писателя Л. была убеждена, что он годится только для присмотра за шестнадцатилетними переростками, сосланными из провинции в Москву за избыточный интеллект поступать на биофак, блистать, сдавать два семестра за один, доводить до истерик преподавателей, забеременеть на третьем курсе, все бросить, любить мужа, спать со своим бывшим профессором и с бывшим профессором своего бывшего профессора, мучиться совестью, давить интеллектом фурий из сообщества «Малыши. ру», словом, жить, как все нормальные люди с избыточным интеллектом. Так вот, вернулась домой племянница литератора Л., не беременная еще ничем, кроме своего неизбежного будущего, и принесла в банке сверчка, которым следовало кормить двух принадлежавших ей скорпионов. И три дня, ожидая своей участи, сверчок кричал. И больше писатель Л. никогда, никогда не говорил глупостей, никогда, никогда.
