Он подошел к жене, обнял ее и постарался увести. Но несчастная женщина не позволила ему сделать этого: она ухватилась за край гроба со всей силой, на которую только была способна. Павел Николаевич повернулся к Алеше с мольбой в глазах. Тот не заставил себя долго ждать. Подойдя, обнял старуху за плечи, а Павел Николаевич оторвал руки жены от гроба: вдвоем они кое-как оттащили ее.
В зале загудели голоса, среди тихого говора собравшихся можно было разобрать отдельные слова: это… его… няня… Светлана Арнольдовна сказала:
— Алеша, помоги вывести на улицу Ольгу Степановну, машина там, на стоянке. Ей надо укол сделать.
Ольгу Степановну пришлось буквально выносить на руках. К воротам подъехала машина, водитель которой, очевидно, был предупрежден: женщину посадили на заднее сиденье, и она опять впала в небытие — с потухшими глазами, растрепавшимися волосами, свисавшими на лицо. Голова опустилась на грудь, руки безвольно свисали вдоль тела.
Светлана Арнольдовна вынула из сумки металлическую коробочку, достала из нее шприц, повторила все манипуляции, которые Алешка только что видел в столовой. Ольга Степановна закрыла глаза, по-прежнему не подавая признаков жизни.
Мама подошла к Алеше, стоявшему рядом с Павлом Николаевичем.
— Дай мне сигарету, я свои дома забыла.
Он протянул ей пачку. Дрожащими руками она долго не могла достать сигарету, протянула пачку обратно:
— Достань и дай прикурить.
Когда она делала первую затяжку, Алешка заметил, как прыгает сигарета у нее в руках. Мать в целом держалась молодцом, высокую степень нервного возбуждения выдавал только пляшущий огонек сигареты. Она затянулась еще раз, начала успокаиваться.
— На сколько хватит укола? — спросил Павел Николаевич, переведя глаза на жену.
— На час. Потом снова будет приступ. Павел Николаевич, ее надо в больницу. Мы с вами не справимся.
— Даст бог, справимся. Семнадцать лет справлялся, — проговорил Павел Николаевич и вернулся к жене.
— Что с ней? — спросил Алешка, как только они с матерью остались одни.
— Я не могу поставить точный диагноз, я не психиатр. Но это связано с давней психической травмой. У нее был нервный срыв. Это как-то связано с Ильей. Ты не бойся, она не опасна. Просто иногда плачет, иногда поет, да все спасает его. То из воды, то из огня. Семнадцать лет назад при пожаре она сильно обгорела и на всю оставшуюся жизнь получила вот такое. Рецидивы у нее бывали редко, всего два раза. Вчера случился третий.
Траурная процессия вышла из церемониального зала. Впереди на руках несли венки, следом на специальных колясках выкатили два гроба, сначала Ильи Сергеевича, за ним Ксении. Крышки гробов уже закрыли, коляски остановились. Несколько молодых мужчин, явно братковского вида, подхватили на руки гроб Татурина и понесли его к центральной аллее кладбища. Гроб с Ксенией несли на руках ребята, но он им оказался не по силам, однако, то и дело сменяя друг друга, они все же доставили его к месту последнего упокоения одноклассницы.
