– Я? Нет. А что, плохо выгляжу?
– Ты ведь сказал бы, если б тебе нездоровилось.
– Конечно.
– Ты ничего не ешь.
– Да? – Сэм сощурился на тарелку. – Наверное, замечтался.
– Ты рассказывал о Махарале.
– Ну и будет. Не хочу раскрывать концовку. – Сэм улыбнулся – мол, он понимает всю нелепость предположения, что Джейкоб или вообще кто-нибудь прочтет его книгу. – Лучше расскажи о себе.
– Особо нечего рассказывать. Работа.
– Я догадываюсь. Что-нибудь захватывающее?
– Тебе вправду интересно?
– Я же спросил. – Сэм подмигнул левым мутноватым глазом. – Но может, просто из вежливости.
Джейкоб рассмеялся:
– Уел. Ладно. Не знаю, правда, насколько можно вдаваться в детали.
– Насколько сочтешь нужным.
– Хорошо. – Впервые за все время сферы их деятельности вскользь соприкоснулись. Умалчивать – как-то неестественно и даже нечестно. – Я занимаюсь одним странным убийством.
– Убийством, – повторил Сэм.
Джейкоб кивнул.
– Я думал, тебя перевели.
– Теперь перевели обратно.
– Понятно. – Сэм, похоже, расстроился. На тарелке он складывал водянистую мозаику из огуречных долек. – И что?
– Ну… в общем, мне поручили это дело, потому что на месте преступления нашли еврейскую надпись.
Молчание.
– Да, необычно, – сказал Сэм.
– Черто… весьма.
– Какая надпись?
– Цедек.
Вновь молчание.
– Ты так и не поел, – сказал Джейкоб.
Сэм отложил вилку:
– Звонили по этому делу?
– Оно связано со старым расследованием. У жертвы было скверное прошлое.
– Очень скверное?
Джейкоб поерзал.
– Я не вправе… ну… шибко скверное. Давай не уточнять.
– И теперь кто-то поквитался, – сказал Сэм. – Свершил правосудие.
– Примерно так. Если честно, все это мне не по душе.
– Почему?
– Видимо, не хочется, чтобы мститель оказался евреем. Я за него, конечно, не в ответе, но… Ты понимаешь.
– А если он еврей?
– Ну, еврей, значит, еврей. Следуй за доводом, куда бы он ни привел.
Похоже, Сэм не заметил, что его цитируют.
– Если не можешь быть объективным, надо отказаться, – сказал он.
– Я не говорил, что не смогу быть объективным.
– Но вроде как сомневаешься.
– Спасибо, я сам разберусь. И потом, мститель, может, вовсе не еврей, а только хочет им выглядеть.
– Не понимаю. Ты же вроде ушел из отдела убийств.
– Я же говорю, меня попросили вернуться. Точнее, приказали.
Сэм молчал.
– В чем дело, абба?
Сэм помотал головой.
– Ну как хочешь, я упрашивать не буду, – сказал Джейкоб.
– Я помню, как тебе было плохо.
Джейкоб скрывал депрессию и теперь набычился, словно его разоблачили:
– Со мной все хорошо.
