— А зачем редактор? Это имеет право сделать и сам зав. отделом.
— Пожалуй… Да, напишу сам.
4
Прошло несколько дней. Ряшков уже совсем забыл об ответе с рудника. Но вдруг позвонил Юрмаков — каковы результаты. Тут редактор вспомнил о Чекаленко, поднял шум: Шмагин стал объяснять Ряшкову, но тот и слушать не хотел.
Утром, на летучке, редактор накричал на Голубенко и Шмагина. За них вступился Грибанов, ввязался в спор и Курбатов.
— Это уж слишком, — сказал он, — мы покритиковали, нашу критику признали, — и все недовольны. Редактор в данном случае прав. Надо газету делать, а мы тут турусы разводим.
Шмагин перебил его:
— Прежде чем делать, надо знать, что делать.
— Ну да, мы уже ничего не знаем.
— Граждане, — взмолилась Люба, — пойдемте работать, это можно решить и без нас.
— Товарищи! — остановил крик редактор. — Хватит, здесь не базар. Шмагин, Голубенко и Грибанов останутся, а остальные — по местам.
Когда в коридоре шум стих, Ряшков заговорил:
— Наша газета, можно сказать, одержала победу, к чему же упрямство? Не пойму.
— Да, ответ надо было опубликовать, — поддержал его Николай.
— Нет, не надо, — рубанул рукой Шмагин, — нельзя публиковать. Чтоб понять это — ума большого не требуется, и упрямство тут ни при чем. И ты, Николай… Опубликовать такой ответ — значит вооружить Чекаленко. Он вырезкой из газеты козырять будет. Конечно, кто не знает сути дела, тот скажет: «Смотри, газета добилась своего!» А на самом деле? Ведь предложение новатора не внедрено и не внедряется, — Шмагин осуждающе посмотрел на Голубенко и заключил: — Вот об этом ты не подумал, а подпеваешь.
Голубенко покраснел, повернул голову в сторону редактора, потом снова уставился на Шмагина:
— Пожалуй… Может, так и написать: предложение одобрили и похоронили.
Грибанов и Шмагин усмехнулись.
Ряшков молчал: он еще не соглашался, но уже не возражал.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
В ПОИСКАХ РУЖЕНЫ
1
В облоно Павел Грибанов долго изучал новые приказы и инструкции Министерства народного образования, беседовал с инспекторами, которые выезжали в районы и проверяли подготовку школ к новому учебному году. Только перед вечером он вернулся в редакцию.
— Вот наконец-то, — сказала Бондарева. — К вам, Павел Борисович, заходила героиня вашего очерка.
Грибанов, недоумевая, посмотрел на Любу и пожал плечами. А Люба плутовато улыбалась:
— Забыли? Село Озерки…
Павел вдруг широко раскрыл глаза и шагнул к Любе:
— Ружена?
— Да, Волгина.
— А… где же она?
— Ничего не сказала. Спросила и ушла.
