На непроглядный ужас жизни
Открой скорей, открой глаза,
Пока великая гроза
Все не смела в твоей отчизне…
Гроза революции открыла глаза, очистила душу одним из них, сделав их большими русскими поэтами, других смела без следа.
Сроки терпения народного, такие долгие сроки, минули. Разразилась Октябрьская буря. Страна, раздираемая классовой ненавистью, истекала кровью, безжалостно срублено было дерево старой культуры, культуры господствующего класса, чтобы дать место новым побегам, берущим начало от неумирающих корней народной жизни.
Тема родины, России, кровью умытой, рисуется в лирике больших поэтов первых лет революции в сознательном противопоставлении ставшему вдруг чужим буржуазному миру. Это противостояние слышится уже в блоковских «Скифах», в ахматовской лирике лета 17-го года: бросить все,
… на палубе в ненастье,
В мех закутавшись пушистый,
Слушать, как стучит машина,
И не думать ни о чем,
Но, предчувствуя свиданье
С тем, кто стал моей звездою,
От соленых брызг и ветра
С каждым часом молодеть.
Но этот искренний, трогательный порыв к счастью — как последний полет птицы на фоне туч подходящей бури. Кто тот, кто позвал ее? Отступник, который «за остров зеленый отдал, отдал родную страну» и тем «потерял благодать»:
… теперь и кощунствуй, и чванься,
Православную душу губи,
В королевской столице останься
И свободу свою полюби.
Свою собственную, такую мелкую! И с библейской величавостью (какое счастье, что сохранилась фонограмма авторского чтения этих стихов!) звучит гордый отказ на льстивые искушения и призывания: «чтоб этой речью недостойной не осквернился скорбный дух».
Если сегодня, из конца XX века, оглянуться на пеструю картину его начала, то, пожалуй, четыре самые крупные фигуры привлекут наше первостепенное внимание. Четыре поэта, творчество которых в наибольшей степени определило развитие отечественной лирики советского уже периода. Первые три имени вряд ли вызовут споры. Блок, Маяковский, Есенин. Пожалуй, пора поставить с ними рядом и Марину Цветаеву, чей мощный, огненный талант проявился несколько позднее и однозначно определил развитие всей женской поэзии наших дней.
Ну хорошо, а из этих кто самый главный? Кто в той же мере повлиял на советскую поэзию, как век назад Пушкин на русскую лирику XIX века? Поэты и литературоведы могут спорить относительно ответа на этот вопрос. Но читатели разрешили его давно и однозначно: Есенин.
Нет такого любителя поэзии, который прошел бы мимо этого имени. Пусть потом творчество его покажется слишком простым, слишком песенным, слишком непутевым, но непосредственному очарованию его стихов противостоять невозможно. «Народ прижал Есенина к своему сердцу и никому не позволил его отнять», — сказал один из младших современников поэта. Добавить здесь нечего.
