— Не везет нам, Оби. Ну да всех к себе не перетянешь, верно?
О’Коннел ответил лишь равнодушным взглядом, мысленно послав по адресу губернатора Пенсильвании крепкое словцо.
— Мы ничего не потеряли, — неуверенно проговорил он. — В четверг Пенсильвания будет с нами, ты отлично знаешь этих самоуверенных парней, убежденных, что именно они выводят в короли простых смертных.
Флейшер приблизил губы к уху О’Коннела и зашептал:
— Оби, правда ли, что Манчестер не собирается прикрывать «Дафну»? Ходят такие слухи…
— Чарли этого не говорил, — ответил Оби, чувствуя, что его план начал работать. — Мало ли чего болтают на съезде?
Флейшер увлек своего противника подальше в угол.
— Слушай, Оби, давай заключим сделку, а? Ты знаешь, что от Миссисипи приехало две делегации. Одна — за твоего парня, вторая — за Робертса. У штата тринадцать голосов, которые висят в воздухе, потому что мандатная комиссия никак не может решить, какую из делегаций регистрировать. Назревает всеобщее обсуждение. Обе делегации поливают друг дружку грязью, намекают на полученные взятки, посулы и прочее. В мандатной комиссии покатываются со смеху, глядя на их перепалку, но решить ничего не могут.
— Что ты задумал? — спросил О’Коннел.
— Давай поделим Миссисипи.
— Каким образом? Голосования по фракциям не бывает, Карл.
— Если вопрос вынесут в зал, ты проиграл, Оби.
— А почему не ты?
— Давай посмотрим правде в глаза. Твое поражение обернется ощутимым ударом. Мое — так, царапина.
О’Коннел еще вчера знал, что его противник прав: Робертс споро шел в гору, и Оби уже сам начинал подумывать о сделке, однако колебался, зная, что, если калифорнийцы заговорят первыми, ему будет легче торговаться.
— Ладно, — согласился он. — Бери пятерых.
— Издеваешься? Будь умницей, Оби: твой спасательный пояс теряет воздух, как шарик со свистулькой.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы пятерых взял ты, — деловито ответил Флейшер. — А мы подберем оставшуюся восьмерку. И запомни: если этот вопрос вылезет на всеобщее обсуждение, ты потеряешь все тринадцать голосов. Этот удар станет первым шагом к поражению.
— Я не согласен, — сказал Оби, не двигаясь с места.
— Слушай, — зашептал Флейшер, — хочешь одну вещь по секрету? Бин уже снял вас с крючка, и вы теперь у нас в долгу. Мы готовили рекламный листок, который поднял бы вас на воздух, но не пустили его в ход. Робертс запретил.
— Это говорит лишь о том, что он не одобряет твоих грязных трюков, — спокойно сказал Оконнел.
— Не об этом речь. Подумай, что будет, если я шепну, кому надо, и эти листовки хлынут сюда дождем.
