— Да, я видел его в вечерней газете.
— Ну вот, а под конец он сказал, что если кто из друзей — а он, похоже, числит и меня среди них, о чем я до его звонка ни сном ни духом не ведал — захочет ему помочь, то у людей Робертса найдутся отличные досье на делегатов. «Доскональные», как он выразился.
Мэгуайр и бровью не повел.
— Ни одна организация, ведущая кампанию, не обходится без картотеки с данными о выборщиках, — равнодушно сказал он. — От этих «досье» чаще всего никакого толку, там содержатся обычные сведения о месте жительства, коллегах по кампании и том, на чьей стороне был делегат при предварительном голосовании.
— И все-таки, я думаю, не мешает взглянуть на эти материалы, — возразил Дэвидсон.
— Я постараюсь разнюхать, что там у них такое. Подождем до утра. Поговорю с заведующим отделом по связям с профсоюзами республиканской партии. После моего вчерашнего звонка он знает, на чьей я стороне.
— А пока проштудируем список делегатов, — предложил Дэвидсон. — Глядишь, и своими силами что-нибудь нащупаем. Строго между нами, Гас: надо подергать этих людей за верную ниточку.
— Согласен, — Мэгуайр встал и потянулся. — Начали.
— Номер первый: Генри Килгор, Коннектикут.
— Сроду не слыхал. Валяй дальше.
— Номер второй: миссис Эдвард Флаэрти…
— Стоп! Я знаю ее мужа. Владелец агентства грузовых перевозок. Учился с ним в Колумбийском университете.
— У него есть трудности с кредитами?
— Должны быть. Он постоянно расширяет дело. Надо проверить.
Примерно каждый десятый делегат был знаком либо Мэгуайру, либо Дэвидсону. С одним из них, коммерсантом из Сент-Луиса Губертом Жерменом, Мэгуайр решил встретиться лично.
Уже было светло, когда капиталист и профсоюзный босс кончили работу над списком. В восемь утра Дэвидсон прочел вслух последнее имя на испещренном пометками листке и отшвырнул карандаш.
— Тебя здесь не было, — сказал он. — Если будут спрашивать, я сделаю большие глаза. Ты сможешь найти меня в гостинице при мэрии. Позвони туда, как только выяснишь, что это за досье, которым хвалится Робертс, ладно?
— Идет. Я, если понадоблюсь, буду в Капитолии.
Дэвидсон приоткрыл дверь, оглядел коридор и, убедившись, что вокруг никого нет, выпустил Мэгуайра из номера. Тот мгновенно исчез в темноте холла.
Шапка в новоорлеанской «Глоб», в восемь колонок шириной, кричала: «Манчестер объявляет «Дафну» идиотизмом!». И чуть ниже — более мелким шрифтом: «Красные восхваляют Манчестера».
Кэлвин Бэррауфс просмотрел газеты, сел за письменный стол, вставил в мундштук из слоновой кости сигарету и, заправив в портативную пишущую машинку бумагу, принялся быстро барабанить по клавишам.
