V
Геннадий стоял на нижней палубе и глядел на удаляющийся город. Сначала исчезли, как бы потонули в густой зелени берега жилые дома, потом корпуса и трубы заводов. Дольше всех, как маяк, белела залитая солнцем башня электростанции.
Караван сделал разворот и пошел строго на север. Теперь с правого борта «Полярного» уже был не город, а поросшие низкими тальниками да высокими травами длинные острова. Далеко за островами в синей дымке вставали каменные горы противоположного берега.
Лена—могучая река. По длине она чуть не в два раза больше Волги. Но берега ее мало населены. И почти всю дорогу будут видны вот такие густо заросшие острова и высокие то серые, то желтые прибрежные горы.
— Матрос Серов! — услышал Гена возле себя зычный голос боцмана.
— Есть матрос Серов! — вытянувшись, ответил Геннадий.
— На бак, к вахтенному, помогать будешь.
— Есть на бак к вахтенному! — повторил он еще громче и бегом бросился к трапу, ведущему на верхнюю палубу.
Он не знал, где бак, но полагал, что где-нибудь наверху. На вторую палубу выскочил возле машинного отделения.
Навстречу вышел длинный Сергей Алферов. Серов кинулся к нему.
— Мне нужно на бак. Где это?
Тот удивленно посмотрел на Гену и не торопясь ответил:
— Бак — это передняя палуба на носу теплохода, перед штурвальной рубкой. Понятно?
Слышавший, что на корабле все приказания начальства выполняются бегом, Геннадий, позабыв про Алферова, кинулся на переднюю палубу.
VI
Матрос Носков, к которому послали Серова, такого же, как и Генка, роста, но покрепче сбит, старше годами и богаче веснушками.
Еще о нем можно было сказать, что он ходил по жизни колесом, любил смеяться, часто и умело рассказывал занимательные приключения о Севере.
У него всегда улыбались не только золотистые гла-за, но и вздернутый, весь в веснушках нос, толстые круглые щеки и тонкие, широко разрезанные губы.
Полусогнувшись, он опускал за борт длинную жердь с белыми и черными отметками в футах.
— Двенадцать... Четырнадцать!.. — кричал он, ни на кого не глядя.
— Ты это кому? — спросил подошедший Геннадий.
— Кому надо, тот слышит, — продолжал Носков нараспев.—Четырнадцать. Четырнадцать с половиной...— II, повернувшись к Серову, быстро спросил: — Ты что без дела? Тринадцать... Тринадцать с половиной...
— К тебе послали.
— Очень хорошо. Четырнадцать... Вот, поиграй-ка палочкой.—И сунул в руки Геннадию водомерный шест.
Шест был длинный, но сухой и показался Геннадию не особенно тяжелым. С силой ткнув его в воду с маленьким опережением хода корабля, Геннадий зорко следил за отметками.
