Ребята чутко прислушивались к разговорам, и настроение их падало. Почти все приходящие имели специальности и опыт работы. Большинство — техники, прорабы, бригадиры. Некоторые из них даже не нанимались, а просто их переводили с места на место. Они быстро получали путевки на объекты.
Гена и Митя, по обоюдному согласию, переждали всех и последними подошли к столу инспектора по кадрам.
Митя сразу же оттер друга в сторону и сказал инспектору, что Гена закончил десятый класс и хочет поступить в трест на какую-нибудь работу.
— На канцелярскую? — сразу спросил инспектор и выжидательно наклонился вперед.
Гена увидел в этой позе что-то обнадеживающее. Казалось, что инспектор только и ждет его согласия. И он поторопился с ответом:
— Да, конечно. В трест куда-нибудь.
Инспектор ждал другого ответа и, разочарованный, отрицательно покачал головой.
— Нет у нас вакансий.
— Ну, конторщиком в бухгалтерию или табельщиком куда, — солидно, не торопясь, повел разговор Митя.
— И табельщики не нужны. Набираем только людей С производственными специальностями. Плотники нужны, печники. А вы без квалификации. Вот если на известковый склад. Туда несколько человек запрашивают на погрузку извести.
— Это нам не подходит, — наотрез отказался Митя. Короткие ресницы его воинственно смотрели на инспектора.
— А кто, собственно говоря, ищет работу? — рассердился инспектор. — Вы или ваш товарищ?
— Это не имеет значения. Пошли, Гена.
Инспектор задумался. Ему хотелось чем-нибудь помочь этим молодым людям, видно только что начинающим свою трудовую жизнь. Но Митя уже вытолкал приятеля из комнаты, а сам, уходя, громко хлопнул дверью.
На улице Гена вспомнил утреннюю встречу с Ан-1ОНИН0Й Петровной, свои надежды на успех в поисках работы и чуть не заплакал от обиды и растерянности.
— Вот тебе и башмаки и сандалии, — вздохнул он и покачал головой.
— Что ты говоришь? Какие башмаки? — растерянно спросил Митя.
— Сестре я обещал купить с первой получки. Старенькие у нее. Просила меня очень.
Притих и Митя. Неудачу Гены он переживал, как свою. Ему тоже было обидно до слез. Но характер у него был легкий. Горе у него не задерживалось, как вода в решете.
— Не хмурься, — махнул он рукой. — Подождем немного, а потом опять пойдем. Пока Надя вернется из лагеря, у тебя обязательно будет получка.
А через минуту он остановил Гену и, заблестев глазами, заговорил:
— И что мы с тобой за недогадливый народ! Пойдем в райком.
— Это зачем же? — удивился Гена.
