Хохот. Дверь раскрылась.
Пока суть да дело, Берци прикинул, что с помощью Карчи можно выманить из комнаты беспрерывно болтающую по телефону Терчи. Тогда он будет мазать клеем телефонную трубку.
Впрочем… Допустим, что хохмочка удастся. А если вечером мама Терчи надумает поговорить по телефону? Тоже ведь приклеится к трубке. Вот будет скандал! К счастью, у отца Терчи прекрасное чувство юмора.
— Ну, входи же!
— Давай выкладывай!
— Заходи! Ты только посмотри, что учудила эта чокнутая.
— Терчи?
— А ты знаком с ещё какой-нибудь чокнутой?
Берци охватило волнение. Он снова принялся расспрашивать приятеля, но ответа не получил…
Дрожащей рукой Берци взялся за дверную ручку, и тут его глазам представилось зрелище, увидеть которое он, естественно, никак не предполагал.
Рядом с телефонным столиком в кресле сидел малыш. Прекрасный, улыбающийся, толстощекий карапуз с глазами-пуговками!
Он не обратил на вошедших ни малейшего внимания, потому что был занят важным делом. Прелестное дитя сосредоточенно откручивало лапу у игрушечного медвежонка. При этом малыш лепетал, а из круглого рта от старания подтекали слюнки.
Терчи стояла перед креслом на коленях и с материнской нежностью ласкала ребенка. Она любовалась им и одновременно зорко следила, как бы малыш не свалился с кресла.
Берци молча созерцал эту сцену.
— Ну, что скажешь? — услышал он шепот Карчи. В этот момент Терчи повернулась к Берци:
— Привет! Посмотри, какой он милый! Разве не очаровательный кроха?
Берци кивнул:
— Очаровательный. Действительно, настоящий кроха!
Ребята молча уставились на симпатичного замарашку.
— К вам гости приехали? — хрипло выдавил из себя Берци.
— Нет.
— Родственник?
— Нет, что ты!
— Соседи попросили присмотреть?
— Нет.
— Тогда откуда здесь этот ребенок?
Терчи подняла на приятеля свои огромные черные глаза и невинным тоном ответила:
— Я его украла.
Глава третья, в которой Терчи рассказывает о случившемся, а потом встает вопрос: что же теперь делать?
— Ну, что я говорил, что я говорил?! — бормотал Карчи.
— Ум за разум заходит, — прошептал Берци, чувствуя, что ничего более вразумительного произнести не может.
Улица была залита солнечным светом, но в комнату Терчи он попадал отраженным от глухой стены соседнего дома. Разумеется, в комнате было светло, но вовсе не так весело, как у Берци.
Почему он подумал об этом именно теперь, Берци и сам не знал. Лезет в голову всякая чепуха, когда следовало бы поразмышлять совсем о другом.
Терчи с восторгом ловила каждое движение малыша, прижималась к его лобику, лепетала что-то ласково, чмокала ребенка в ушко. Она то и дело касалась детской ручонки, поглаживала ее, словно старалась убедиться, что перед ней живое существо.
