Сорванцы | страница 8
Тут Берци вспомнил о своей оценке по русскому, о дополнительных уроках по английскому, и, несмотря на летнюю жару, по коже у него пробежал холодок.
Берци бросил взгляд на старый, обшарпанный дом. Карчи живет на пятом этаже, Терчи — на третьем. В подъезде у них всегда пахнет дурно. Берци хорошо знал этот запах. У них в подъезде тоже стоят баки для мусора, крышки которых постоянно забывают закрывать, когда их вычищают.
Еще дом Терчи знаменит стойким запахом жаркого, хотя поблизости нет ни закусочной, ни ресторана.
Внезапно Берци остановился: забыл посмотреть, на месте ли «таинственный посетитель»! Единственный пункт плана союза, который получил единогласное одобрение, гласил: «Разоблачение таинственного посетителя».
Впрочем, неплохо бы также выяснить, кто в доме Терчи днем и ночью готовит жаркое.
Берци засмеялся, нащупал в кармане тюбик клея и помчался наверх, прыгая через две ступеньки, потому что решил поначалу подняться на пятый этаж, чтобы посвятить в свой розыгрыш Карчи. Пусть приятель немного посмеется, это ему не помешает. С тех пор как отец Карчи скоропостижно умер, мать постоянно болела, ее то и дело клали в больницу, так что Карчи сам себя воспитывает.
В квартире с табличкой «Берта Берталан» на звонок никто не отозвался. Берци напрасно трезвонил.
Огорченный, мальчик поплелся на третий этаж. Запах жаркого становился все сильнее. Вообще-то жаркое с маринованными овощами — очень неплохое блюдо…
Третий этаж: «Бела Секереш». Квартира Терчи.
Берци нажал на звонок. «Погоди, Терчи, я тебе покажу!»
Берци надеялся, что дверь ему откроет улыбающаяся Терчи, но вместо нее в дверном оконце возникла грустная и вместе с тем сердитая физиономия Карчи.
— Привет!
— Привет!
— Ну что?
— Это ты? — Грустное лицо Карчи прояснилось, брови поползли вверх, рот растянулся до ушей.
— Кажется, я.
— Не дурачься.
— Это я-то дурачусь? Скорее, ты!
— Есть фантастические новости! Слышишь?
— Что случилось?
— Входи, не стой у порога как памятник!
Тут Берци стал заводиться, как всегда, когда ему приходилось выслушивать замечания Карчи.
— Глубокоуважаемый господин Карой Берталан, — прошипел он. — Ваше приглашение глубоко растрогало меня, честное слово. Я позвонил и теперь могу войти. Своим убогим умишком мне бы ни за что не додуматься, что теперь следует войти в квартиру.
Взволнованное лицо Карчи помрачнело:
— Чего выкаблучиваешься? Спятил?
— Послушай, Карчи, открой дверь. Через закрытую дверь еще никому не удавалось переступить порог.