А чудили они не по-хорошему: отец, инвалид войны, последние пять лет почти не выходил из дома и смысл своего существования видел лишь в поглощении спиртного. Постоянном, пока деньги не кончатся. Мать долго боролась с регулярным пьянством мужа, но в последнее время и сама пристрастилась. Очень быстро у охочих до выпивки стариков появились новые друзья, по возрасту годившиеся им в дети и даже во внуки. Отец был «стойким оловянным солдатиком», а мать с гостями напивалась быстро и без удержу, до положения риз. Это было ужасно, но дочери остановить их пьянство не было никакой возможности: пока старики считались вменяемыми, их ничем нельзя было ограничить или взять их расходы под контроль. Государство предоставляло им полное право спиваться, ведь они «в своем уме и хозяева своим деньгам».
К ужасу Веры выяснилось, что мать страдает повышенным гостеприимством и не способна закрыть двери ни перед кем. Деньги у нее занимали все кому не лень. А свора алкашей, разнюхав про стариковскую «малину», уже ни на день, как Вера ни пыталась их прогонять, не оставляла «богатых» пенсионеров в покое. Бабушка Лида всех своих гостей за что-то, ей одной понятное, уважала и дочери в обиду старалась не давать.
Забрать, перевезти родителей куда-нибудь Вера не могла — у нее на это не было ни средств, ни сил. Да и был ли смысл? Ведь зло сидело в них. Старики, поняв, что их собираются лишить любимого пойла и привычной комании, несомненно, оказали бы отчаянное сопротивление. «Чудить», то есть принимать и угощать всякий сброд, стало для них единственной радостью в жизни и какой-то, непонятной Вере, философией. Во время попоек и внуки, и дети отходили для них на последний план…
Вот и сейчас Вера, позвонив матери, поняла, что не ко времени. Из неуверенных, сбивчивых и злых ее ответов она узнала, что старики который день ищут свою пенсию, которую получили на днях. «Пропали» все деньги, и мать, уже зная, что ничего не найдет, для очистки совести методично перерывала всю квартиру — надо же было что-то делать!
* * *
Узнав о пропаже, Вера так и села: тысячу рублей, всю пенсию! Утерять! За одну минуту! Нет, со стариками надо было что-то решать. Только что?..
Из неоткровенных пояснений матери Вера кое-как выловила, что пенсию, скорее всего, «свистнула» пропойца-соседка, что живет с родителями в одном подъезде. Повадилась к старикам эта Зеленкова — сошлись, естественно, на почве рюмки и бабкиного гостеприимства — и, можно сказать, поселилась у них. Сама не работает, до пенсии еще десяток годков «скрипеть», вот к старикам и «присосалась», на их пенсию и пьет, и кое-чем пробавляется. Сколько раз Вера выгоняла эту плосколицую, довольно крупную бабенку, но знала, что стоит только ей самой выйти за порог, как та сразу шмыгнет в квартиру. Знала, что эта вечно пьяная, но веселая и занятная Раиса стала для ее родителей роднее дочери.
