— Дочка, ты хоть зонт подними, чего простужаться‑то? — сердобольная женщина не прошла мимо, — или это не твой?
Я повернула голову в указанном направлении и увидела между клумбой и постриженным круглым кустом перевернутый чёрный зонт. В брезентовую пиалу набралось порядком воды, и он тяжело накренился.
И ведь это тот самый зонт!
Не знаю, какое у меня было выражение лица, но чувствовала я гремучую смесь испуга, радости и неверия. Мною провозглашенная судьба неспеша шёл из глубины сквера, и ненадолго остановился, заметив меня. Свою потерю он миновал, направился сразу к лавочке, а я, что прошлый раз, что сейчас, не могла опять произнести ни слова. Только смотрела на него, как немая.
Правда, — скулы резкие, верхняя губа не только шире, но и выступает чуть вперёд. Волосы то ли каштановые, то ли тёмно — русые, хаотично расчертили прядями лоб и скидывали на узкую переносицу капельки. Он щурился от дождя.
— Долго думал. Из‑за этого, даже срезав путь, твой автобус перехватить не успел.
Что он сказал? Испуг и неверие прошли, осталось только спокойствие, что всё в мире встало на свои места, и неизвестная сила не дала надломиться хрупкому равновесию справедливости, когда несчастные и непоправимые случаи происходят чаще, чем счастливые. Такое спокойствие, будто паруса на корабле не порвались, канаты не лопнули, днище выдержало удар о риф. На пределе. На самом краю от исчезновения.
— А я по краю улицы бежала.
— Ты умница. Я ведь думал, что ты чёрт знает, откуда приехала и чёрт знает, куда уехала. А эти пять минут пересечения на остановке я безнадёжно упустил.
Мы не упустили.
Каждый раз меня охватывает счастье, что тогда я не сделала вроде бы незаметной, но непоправимой ошибки. И на сегодняшний день я не посетитель реставрационного агентства по поиску людей, а его служащая. Именно там я работала каждую ночь, за исключением выходных, и была одной из тех, кто помогает людям вернуть миг поворота.
Я жила жизнью до и после. «До», — это самая обыкновенная история.
Как правило, в нашей семье, я закончила школу и поступила в институт. Из одноклассников никто мой путь художника не разделил, так что вскоре, каждый увлечённый своими заботами, забыл друг о друге. В университете я со многими сдружилась. А новые знакомства повлекли за собой и новые чувства.
В семнадцать лет, сразу же с начала учёбы, я встретилась с молодым человеком, которому тогда было двадцать, и влюбилась в него. Роман вспыхнул, как бочка с порохом, настоящий взрыв. Взаимно, счастливо, под ногами не земля, а седьмое небо. И с такой же головокружительностью я с этого неба летела вниз, когда через несколько месяцев, и года не прошло, он признался мне, что женат. И у него уже есть двое детей. Это в двадцать‑то лет!
