Дом Виолы мне нравился, он был близок по духу к моей любимой мастерской. Внутри коробок, коробочек, сундучков и корзиночек, что стояли на полках стеллажа, я была уверенна, прятались материалы для шитья и валяния. На диван и кресло был накинут плед из лоскутов, вместо обычного ковра под ногами был плетёный из толстых цветных нитей гобелен, изображающий простой пейзажный мотив с одним деревом. На стенах кашпо в макраме, много комнатных растений и оплетённых тканью декоративных бутылок. На столе скатерть из тёмного сукна, такого же, как и шторы. Очень уютное, своё, неподдельное и тёплое. А в углу рядом с окном, где по обычной планировке у обычных людей стоят телевизоры, стояло кресло — качалка.
Хозяйка вошла с подносом.
— Вы очень удачно пришли, у меня выходной и я одна дома. Муж на работе, дети в школе, мы можем поговорить так, чтобы я потом ничего семье не объясняла. И чайник уже горячий, я как раз собиралась пить.
— Виола, ваша кукла для вас важнее, чем человек, которому вы её послали?
— Да. Но, я вижу, у вас её нет.
— К сожалению.
— Я расскажу вам, надеясь, что вы меня правильно поймёте. Судя по тому, с чем вы пришли, вы должны. Помогите мне, Нил, подвиньте стол к дивану… присаживайтесь.
Муж и дети… Не знаю, как с мужем, но даже только из‑за детей Виола не согласиться менять свою судьбу. Мост керамиста сгорел до пепла, развеян по ветру и восстановлению не подлежит.
— Моя прабабушка родом из северных стран, где другая культура и другая вера, — после этой фразы я тут же обратила внимание, что глаза у неё чуть раскосые, а вкупе с тяжёлыми тёмными волосами в облике можно было угадать отблески другой расы. — Её дочь, моя бабка, уже приняли здешнюю религию, но, видимо, своя запрятана где‑то в крови и изменить её никому не под силу. Есть ритуал, — когда девочке исполняется тринадцать лет, она шьёт маленькую куколку. Себя. Воплощает свою женскую душу. Подарить её, значит подарить себя, любовь, свой дух, принадлежать не только на земле, но и в природе, в мире тонких, сильных и недосягаемых смертному истин.
Как это было похоже на леди Гелену! Чай оказался вкусным, Нил и я выпили его практически залпом без сахара, а Виола тянула напиток маленькими глотками.
— Это был глупый поступок… хуже, чем глупый. Мне настолько ясным казалось тогда, что это судьба, слишком много в тот день было этих знаков, знаков судьбы, что я не сомневалась. И лишь спустя полгода после его молчания, поняла, какую совершила ошибку, и что главного мне не вернуть никогда… теперь вы расскажите мне, как вы меня нашли, и откуда эти рисунки?
