Фасольт сглотнул, вспомнив, что Саяма тогда говорил.
— Ты сказал, что батарейка диктофона села, и ты планировал записать любые обещания, которые я сделаю, мобильным телефоном… И это все для того, чтобы я расслабился и высказал более высокие требования?!
— Ну, ну. Прошу, прекрати обсуждать комментарии, на которые у тебя нет доказательств того, что они вообще произносились, — сказал Саяма. — Или мне следует проиграть то, что я записал? У меня есть то, как в ответ на мои упреки ты назвал нас аборигенами.
— Нет, гораздо важнее… чего ты хочешь?
Саяма покачал головой в ответ.
— Я ничего не хочу. Но позволь нам сделать то, что само собой разумеется. Если ты позволишь нам использовать Концептуальное Ядро, я дам согласие на предоставление вам технологии. И ты можешь провести расследование разрушения 1-го Гира, если это будет сделано в сотрудничестве с UCAT. Для взаимопонимания и примирения мы должны получить записи, если они у вас есть. И когда это будет завершено, мы начнем думать о том, что делать дальше. …Я не прав?
Вместо ответа, Фасольт поднял обе руки.
Саяма вздохнул.
Выходит, это всё, подумал он.
Он опустил Баку с головы, и пробормотал:
— Ну что за фарс.
●
Раздраженный комментарий Саямы заставил Синдзё склонить голову. Она увидела, как он хмурится.
— Фарс? Почему? Ты выглядишь недовольным.
Саяма кивнул, глянул в ее сторону, и затем повернулся к Ооширо.
— Старик, прошу, не заставляй меня делать это снова.
Ооширо поднял глаза и горько улыбнулся. Синдзё не могла уловить смысл этого обмена.
— Ч-что ты хочешь сказать? Что сделал Ооширо-сан?
— Я осознал на середине разговора. Старик все это подстроил. Подумай об этом. Почему Фасольт мог притронуться к моим вещам? И кто попросил тебя их мне вернуть? Как Фасольт смог поджидать снаружи Концептуального Пространства, во время своего ограниченного времени там? И кто остановил нас перед входом, спросив, не несу ли я что-либо? — Он перевел дыхание. — Проще говоря, эти предварительные переговоры — испытание. Я осознал это, едва заметил проблему с бумажной технологией. 1-й Гир покорный настолько, что согласился на ограничения Лоу-Гира. В таком случае для Фасольта было странно занимать агрессивную позицию. Мне стыдно, что я не осознал почему, и так разошелся из-за розыгрыша.
Саяма сложил руки на груди и закрыл глаза. Синдзё не знала, что ему на это ответить.
Фасольт загоготал во всю глотку.
— Не расстраивайся, Саяма Микото. Ты наверняка мне не поверишь, но я был серьёзен.
