Через полчаса мне надоело приобщаться, пусть даже даром, и я попросилась обратно. Мы вернулись к себе, Габи пошла спать, а я потихоньку включила телик и попыталась опять найти порнуху, но никак не могла отыскать ту комбинацию кнопок, которая ее вызывала на экран. Наконец, мне надоело искать и я очень быстро заснула, но перед сном все-таки успела подумать про Юджина — кто он такой и правда ли, что он запал на Инес? Или все-таки на меня?
Утром за завтраком мы с Инес все время ждали, не появится ли Юджин, то есть я точно ждала, а про Инес я догадалась по тому, как она нарядилась, накрасилась, села лицом к двери и очень долго не допивала свою чашку кофе. Когда он так и не появился, она ни с того ни с сего упрекнула Габи за то, что та, мол, не дала ей вечером пойти с Юджином смотреть его коллекцию поддельных икон.
«А вдруг он больше нас не найдет? — сказала она. — Тут ведь такая тьма народу!».
Но Габи всегда умеет постоять за свою правоту:
«Ничего — захочет, найдет! А не захочет — так зачем он тебе нужен?».
Возразить на это Инес было нечем, она только оставила свою чашку недопитой и огорченно побрела репетировать. А я заявила, что больше не намерена сидеть перед теликом и иду на разведку.
«Только, ради Бога, не заблудись», — заволновалась Инес, но Габи меня одобрила и подтолкнула в сторону главной аллеи: «Давно пора!». По-моему, они вздохнули с облегчением, что, наконец, избавились от меня и не должны больше обо мне заботиться.
Бедненькие, они понятия не имели, куда я пошла, они ведь не могли догадаться, что я знаю, где искать Юджина. Я приколола к блузке золотой значок, обозначающий, что я из приглашенных, и направилась к воротам. Оказалось, что идти надо страшно далеко — когда мы ехали на тракторишке, это расстояние не показалось мне таким огромным. Я уже думала было повернуть обратно, но на полпути к воротам обнаружила, что по аллее курсирует маленький электрический трамвайчик, в который впускают тех, кто поднимает руку.
Я, конечно, тут же подняла руку, хотя была не уверена, что и детям без взрослых тоже позволено ездить в этом трамвайчике. Но я боялась напрасно, правду говорят, что в Америке все равны — первый же трамвайчик подхватил меня и доставил прямо к воротам.
Я опасливо показала свой значок билетеру и он махнул мне рукой — проходи, мол, пожалуйста. Я выскочила на площадку перед воротами и сразу увидела Юджина — если бы я не была уверена, что это он, я бы ни за что его не узнала. Он сидел на грязном асфальте, старый и потертый, низко надвинув на лоб свой засаленный картуз, из-под которого не выбивался ни один светлый волосок. Наверно, он начал работать нищим с раннего утра: перед ним стояла тарелка, полная денег.
