— Ладно, пошли! — немного подумав, согласился Гром. Как большей частью все нервные люди, он был настолько любопытным человеком, что это качество брало верх над его трусостью. Кроме того, он восхищался смелыми людьми и всегда старался понять: что в них такого, что заставляет их подниматься над природным инстинктом самосохранения? Вот и сейчас: этот юноша наверняка знает, что его ожидает, но и перед лицом смерти держится спокойно и уверенно.
Подхватив со стола маузер Сергея, Гром с трудом поднял свое жирное тело с кресла, кивнул Сергею и пошел, не оглядываясь, в другую комнату. Сергей двинулся за ним.
— Слухай, начштаба, а че це воно таке «тета тета»? — неожиданно поинтересовался удивленный Микита.
— А это… это… чтобы дураки спрашивали! — буркнул тот, подозрительно поглядывая на дверь, за которой скрылись батько со странным задержанным.
Застолье продолжалось, а пышнотелая «невеста» пыталась выдавить из себя хоть какую-нибудь улыбку, чтобы скрыть предательские слезы, выступившие в уголках ее огромных глаз. Нет, не такую свадьбу представляла она себе, когда батько предложил ей «обвенчаться», обещая «носить на руках и осыпать золотом»!
— Слушаю ровно минуту! — проговорил батько, когда они вошли в пустую комнату, где стояло, украшенное охапками полевых цветов, огромное «брачное ложе». Гром, держа в правой руке маузер, вытащил левой рукой часы-луковицу и нажал на кнопку. Тут же откинулась крышка.
— Спрячь часы, Гром! Я из Центра! — очень тщательно скрывая волнение, произнес Сергей и потянулся к внутреннему карману пиджака. Гром моментально направил маузер ему в грудь.
— Ох и нервный вы, дядя! Уберите пушку, а то нажмете невзначай!
— Что это ты петушишься? Или не ты, а я у тебя на «мушке»? — теряя терпение, воскликнул Гром. — Вот возьму и действительно «случайно» нажму — сразу же вся спесь с тебя и спрыгнет!
— Разве так друзей встречают? — обиженно произнес Сергей, затем надорвал у пиджака подкладку и вытащил плотно сложенную бумагу. — Вот, читайте!
Гром положил часы в карман, взял бумагу, медленно развернул ее и начал читать, не выпуская, однако, из рук маузера и изредка бросая на Сергея подозрительные взгляды. Он сегодня много выпил, но обычная осторожность превратилась в привычку.
Выждав, когда Гром дочитал бумагу до определенного места, Сергей решил, что наступил подходящий момент сыграть на самовлюбленности Грома: вытянувшись во фрунт, он с пафосом громко и четко произнес:
