– Благодарствую, – кивнул мастер. – С чем пожаловали?
– Взгляните-ка, – Лэм вытащил перстень из мешочка. – Какова ему цена?
Ювелир мельком взглянул на перстень.
– Полдуката, камень входит в цену.
– Что это за камень?
– Горный хрусталь, и не самый лучший. Скверная поделка.
– А возможно, что когда-то эта вещь стоила очень дорого? – спросил Фиу. – Лет пять назад или около того?
– Вряд ли. Дайте взглянуть, чье хоть клеймо на нем стоит, может, что дельное скажу.
Лэм протянул ему перстень, а сам отошел к окну, чтобы не стоять у мастера за спиной. Когда через минуту чародей обернулся, ювелир по-прежнему стоял, держа перстень в руке и не сводя с него глаз.
– Откуда он у вас? – изменившимся голосом спросил мастер.
– Купил вчера поясок в лавке старьевщика. – Фиу подошел ближе. – В нем и зашит был. А мне любопытно стало, зачем такую безделицу прятать.
– Безделицу… – повторил ювелир. – Больше-то никому не показывали?
– Только Расину.
– И не признал он? – мастер говорил тихо, оглядывая перстень со всех сторон. – Да и мудрено признать… Таким его мало кто видал-то.
– О чем вы?
Ювелир пожевал губами, словно решаясь, говорить или не стоит.
– Это, ваша милость, перстень Рыболова. – Фиу Лэм обомлел. – Единственный в Светломорье, тот самый, который нашивал принц Серен, упокой, Господи, его светлую душу… Нет, сударь, я не ошибся, нечего на меня глядеть будто на сумасшедшего.
– Да почему же Расин не узнал? – воскликнул Фиу. – Ведь должен был помнить! – чародей скомкал в руках бархатный мешочек. – Столько лет его брат носил!
– Да не вините вы королевского племянника! – откликнулся ювелир. – Говорю же – мудрено признать.
– Так вы же признали!
– Э, сударь… – мастер присел, опершись рукой о колено. Перстень он положил на стол. – Я тогда старшим подмастерьем был при королевском ювелире, лет двенадцать назад. И так запал мне в душу этот перстень! Оправа тончайшая, камню и держаться не за что. А сияет так, будто сам Первый рыболов одним глазком смотрит и улыбается. Раз я осмелел и выпросил его у принца, чтобы разглядеть поближе. Серен с пальца снял, я глядь – а он вон какой. Смотреть не на что! Принц его надел, и камень загорелся, как звезда с неба! Говорят ведь, что это глаз самого Первого рыболова, отданный принцам Светломорья. Я-то не верил всерьез никогда, а тут поверил… Он это, сударь. Я потому и спросил, откуда взяли.
Чародей встрепенулся, ловя ускользающую догадку.
– Серен его на Лакос с собой увез? В семнадцать лет?
